|
|
|
- -
Н е с о м н е в а й с я. Я в е д ь в е р н у л а с ь, ч т о б о д н а ж д ы п о з а б о т и т ь- с я о б э т о м, к а к т ы в с е г д а и д у м а л. Хол отложил ее в сторону и закрыл лицо руками. Вечером Хол чистил зубы и размышлял. Оказалась в той самой коробке. Каким образом она смогла очутиться в той же коробке? Щетка больно скользнула по деснам, и он поморщился. Впервые обезъяна появилась, когда ему было четыре года. Дом в Хартфорде, где они жили, большой и светлый, купил отец, перед тем, как погибнуть или кануть где-то на краю света. Мама работала секретарем-машинисткой на одном из вертолетных заводов авиакомпании Холмса в Уэствилле, и поэтому детей приходилось оставлять на многочисленных нянек, собственно, тогда уже целыми днями нянчились только с Холом - Билл пошел в первый класс и считался взрослым. Из нянек никто долго не задерживался. Они либо беременели и выскакивали за красивых парней замуж, либо устраивались на работу в авиакомпанию, либо мисс Шелберн застукивала их за приготовлением коктейля или обнаруживала, что кто-то прикладывается к бутылочке бренди, которыю она держит в буфете для особо торжественных случаев. Большинство из них были просто набитые дуры, которые только и знали, что есть да спать. И ни одна из них не хотела читать Холу, как это делала мама. В ту долгую зиму была у него за няньку пышная чернокожая девица по имени Бьюла. Она сюсюкала с Холом, кода мать бывала дома, и била - иногда - в ее отсутствие. И все-таки Хол привязался к ней, потому что Бьюла хоть изредка могла прочитать ему мрачный рассказец из какого-нибудь истинно детективного журнала, которые она так ценила ("И смерть настигла страстного брюнета", - зловеще интонировала толстуха в дремотной тишине гостиной и запихивала в себя очередное пирожное, пока Холу снисходительно предоставлялось изучить низкопробные иллюстрации очередного бульварного издания и запить их молоком из детской бутылочки). Обезъяна обнаружилась в один из слякотных, пасмурных, с мокрым снегом дней марта. Бьюла дремала на диване, и ее роскошную грудь тщетно пытался прикрыть свежий номер "Май Стори". Хол пробрался в чулан, где хранились вещи, оставшиеся от отца. Чулан представлял собой особую комнату комнату на втором этаже - пристройку, так никогда и не доведенную до ума, - которая тянулась во всю длину левого крыла. Попасть туда можно было через маленькую, типа кроличьей норы, дверку из их с Биллом комнаты. Они любили пробираться сюда и зимой, хоть здесь не топили, и летом, когда рубахи можно было от духоты выкручивать. Длинный, узкий и какой-то уютный чулан битком был набит самым неверояным хламом. И казалось, пересмотреть это не удастся никогда - сколько не ройся. Субботами они просиживали в нем по полдня, почти не общаясь, и лишь вытаскивали из коробок все подряд, рассматривая и вертя в руках снова и снова, и, только когда пальцы запоминали самые незначительные детали обнаруженного, возвращали его на место. Возможно, они таким образом старались установить хоть какую-нибудь связь с пропавшем без вести родителем. Отец был штурманом торгового флота, и в чулане хранилось множество морских карт, некоторые из них были с аккуратно нанесенными окружностями (и вмятинами от стрелки компаса в центре каждой). Тут был некий двадцатитомный труд под названием "Справочник Баррона по навигации". И косоглазый бинокль: если в него долго смотреть, то кружилась голова и ломило глаза. И горы 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>>
- -
|
|