|
|
|
|
- -
звука не доносилось теперь оттуда, кроме шума холодного
ноябрьского ветра, продолжавшего мрачно рекламировать приближение
зимы.
Ричард выключил текст-процессор и вышел на улицу. У въезда на
участок было пусто. Лидер-гитарист группы, парень по имени Норм
(фамилию Ричард не помнил), разъезжал на старом зловещего вида
фургоне, в нем же группа перевозила аппаратуру для своих редких
выступлений. Теперь фургон исчез. Сейчас он мог быть в каком
угодно месте, мог ползти где-нибуть по шоссе или стоять у
какой-нибудь грязной забегаловки, и Норм мог быть где угодно, и
басист Дэви с пугающими пустыми глазами и болтающейся в мочке уха
булавкой, и ударник с выбитыми передними зубами... Они могли быть
где угодно, но только не здесь, потому что здесь нет Сета, и
никогда не было.
Сет вычеркнут.
- У меня нет сына, - пробормотал Ричард. Сколько раз он видел
эту мелодраматическую фразу в плохих романах? Сто? Двести? Она
никогда не казалась ему правдивой. Но сейчас он сказал чистую
правду.
Ветер дунул с новой силой, и Ричарда неожиданно скрутил,
согнул вдвое, лишил дыхания резкий приступ колик.
Когда его отпустило, он двинулся к дому.
Прежде всего он заметил, что в холле не валяются затасканные
кросовки - их у Сета было четыре пары, и тот ни в какую не
соглашался выбросить хотя бы одну. Ричард прошел к лестници и
провел рукой по перилам. В возрасте десяти лет Сет глубокими
буквами вырезал на перилах свои инициалы. В десять лет уже
положено понимать, что можно делать и чего нельзя, но Лина не
разрешила Ричарду наказать мальчика. Эти перила Ричард делал сам
почти целое лето. А потом опиливал, шкурил, полировал
изуродованное место заново, но следы букв все равно оставались.
Теперь же они исчезли.
Наверх. Комната Сета. Все чисто, аккуратно и необжито, сухо и
обезличено. Вполне можно повесить на дверной ручке табличку
"Комната для гостей".
Вниз. Здесь Ричард задержался дольше. Змеинное переплетение
проводов исчезло, усилители и микрофоны исчезли, ворох деталей от
магнитофона, который Сет постоянно собирался "наладить" (ни
усидчивостью, ни умением, присущим Джону, он не обладал), тоже
исчез. Вместо этого в комнате заметно ощущалось глубокое (и не
совсем приятное) влияние личности Лины: тяжелая вычурная мебель,
вельветовые гобеллены на стенах (на одном изображалась сцена
"Тайной вечерни", где Христос больше походил на Уэйна Ньютона; на
другом - олень на фоне аляскинского пейзажа) и вызывающе яркий,
как артериальная кровь, ковер на полу. Следов того, что когда-то
в этой комнате обитал подросток по имени Сет Хагстром, не
осталось никаких. Ни в этой комнате, ни в какой другой.
Ричард все еще стоял у лестницы, оглядывая все вокруг, когда
до него донесся шум подъезжающей машины.
"Лина, - подумал он, испытывая лихорадочный приступ чувства
вины. - Лина вернулась с игры... Что она скажет, когда увидит,
что Сет исчез? Что..."
"Убийца ! - представлялся ему ее крик. - Ты убил моего
мальчика !"
Но ведь он не убивал...
- Я его вычеркнул, - пробормотал он и направился на кухню
встречать жену.
Лина стала толще.
Играть в бинго уезжала женщина, весившая около ста
восьмидесяти фунтов. Вернулась же женщина, весом по крайней мере
в триста. Может быть, больше. Чтобы пройти в дверь, ей пришлось
даже чуть повернуться. Под синтетическими брюками цвета
перезревших зеленых маслин колыхались складками слоновьи бедра.
Кожа ее, болезненно
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>>
- -
|
|
