|
|
|
|
- -
/>дверь, и на пороге возникла секретарша Гриэра.
- Извините, вы, кажется, мистер Грегсон?
- Да.
- Только что позвонил мистер Бейкер. Он просил вам передать, чтобы вы
незамедлительно прибыли по адресу: 19-я стрит, дом N 23.
- Я вздрогнул, - признался нам Джордж, - я ведь совсем недавно,
утром, заходил туда, но Дэвидсон еще спал. Я направился к дверям, а Гриэр
преспокойно погрузился в "Уолл-стрит джорнэл", попыхивая трубочкой. Больше
я его не видел и, знаете, как-то не жалею об этом. Я ушел со смутным
ощущением чего-то страшного - чего-то такого, что никогда не примет
очертания реального страха, связанного с конкретным предметом, - слишком
это все чудовищно, слишком невероятно, чтобы подходить с обычными мерками.
Тут я прервал его повествование:
- Помилуйте, Джордж, уж не хотите ли вы сказать нам, что ваш друг
Дэвидсон был мертв?
- Именно так, - последовал ответ. - Я прибыл туда почти одновременно
со следователем, который констатировал смерть от коронарного тромба. Через
шестнадцать дней Дэвидсону должно было исполниться двадцать три года.
Почти неделю я убеждал себя: это всего-навсего роковое совпадение, о
котором лучше забыть. Меня мучила бессонница, и даже мой добрый друг
"Катти Сарк", врач, был бессилен мне помочь. Я говорил себе: надо
разделить выигрыш между тремя участниками и забыть о том, что Генри Брауэр
однажды ворвался в нашу жизнь. Не получалось. Я выписал чек на
соответствующую сумму и отправился по адресу, который дал мне Гриэр, - в
Гарлем.
Брауэр там уже не жил. Мне дали другой адрес, на Ист-сайде; не такой,
может быть, шикарный квартал, но вполне респектабельный. Выяснилось,
однако, что оттуда он тоже съехал, примерно за месяц до нашего покерного
свидания, и перебрался в Ист-Вилледж, район трущоб.
Домовладелец, костлявый мужчина, у ног которого предупреждающе
зарычал огромный черный дог, сообщил мне, что Брауэр с ним рассчитался
третьего апреля, на следующий день после нашей игры. Я спросил новый
адрес; домовладелец запрокинул голову и выдал руладу, точно горло
прополоскал:
- Когда отсюда уезжают, бос, адрес один: Преисподняя, до
востребования. Правда, иногда по дороге останавливаются в Бауэри.
В те дни Бауэри, превратившийся с годами в загородную зону, являл
собой нечто такое, что и вообразить-то сегодня трудно: обитель бездомных,
последнее прибежище потерявших человеческий облик несчастных, мечтающих о
бутылке дешевого вина или о понюшке белого порошка, чтобы забыться. Я
отправился в Бауэри. Там были десятки ночлежек, несколько домов призрения,
куда пустили бы на ночь любого забулдыгу, и множество тесных улочек,
пригодных для того, чтобы расстелить прямо на мостовой старый тюфяк с
клопами. Я увидел людей-призраков, иссушенных алкоголем и наркотиками.
Подлинные имена были здесь не в ходу. Какое имя может быть у того, кто
скатился на самое дно... печень изъедена древесным спиртом, нос распух от
кокаина, пальцы обморожены, от зубов остались черные пеньки. Я описывал
Генри Брауэра каждому встречному, но безрезультатно. Хозяева пивных
пожимали плечами. Многие проходили мимо, даже не подняв головы.
Я не нашел его ни в первый день, ни во второй, ни в третий. На исходе
второй недели один человек признался, что видел на днях в "Номерах
Деварии" мужчину с похожей внешностью.
До "Номеров" оказалось всего два квартала. За конторкой сидел древний
старик с шелушащимся голым черепом и слезящимися глазами. К засиженному
мухами окну была прилеплена
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>>
- -
|
|
