|
|
|
|
- -
и рассекается звуком "к" в самой глубине рта: ХАЙКУ. ЕЕ
ВОЛОСЫ, думал он и видел, как она спускается по ступеням школы с волосами,
рассыпавшимися по плечам. Солнечные искры вспыхивали в них, но нельзя было
сказать, что они горят на солнце.
Основательно работая в течение двадцати минут (только один раз он
отвлекся, чтобы пойти и взять бумаги), изобретая слова, которые оказывались
слишком длинными, меняя, вычеркивая, Бен пришел к этому: Твои волосы -
зимний огонь, Тлеющие красные угольки в январе. Мое сердце сгорает.
Он был не в восторге от стихов, но лучше не сумел бы. Он боялся, что,
если его заклинит, он закончит в нервном возбуждении и будет еще хуже. Или
вообще ничего. А этого ему не хотелось. Тот момент, когда она заговорила с
ним, был решающим для Вена. Он хотел отметить его в памяти. Наверно, Беверли
всерьез увлеклась какимнибудь старшим мальчиком - шести, а может, даже
семиклассником, и она подумает, что, может быть, тот мальчик прислал ей
хайку. Это сделает ее счастливой, и, таким образом, день, когда она получит
стихи, будет отмечен в ее памяти. И хотя она никогда не узнает, что это
сделал Бен Хэнском, неважно; ОН-то знает.
Бен переписал стихотворение на открытку (печатными буквами, как будто
то была случайная записка, а не любовные стихи), засунул ручку в карман и
положил открытку в конец "Лихача".
Затем он встал и, попрощавшись с миссис Старретт, направился к выходу.
- До свидания, Бен, - сказала миссис Старретт. - Желаю тебе хорошо
отдохнуть в каникулы, но не забывай о комендантском часе.
- Не забуду.
Он прошел через застекленный проход между двумя зданиями, наслаждаясь
его теплом (парниковый эффект, подумал он на ходу) после прохлады во
взрослой библиотеке. В нише читального зала один старик читал "Ньюз",
усевшись в старинное, уютное кресло. Заголовок - прямо под содержанием
номера - гласил: "ДАЛЛЕС ТОРЖЕСТВЕННО КЛЯНЕТСЯ, ЧТО ВОЙСКА США ПОМОГУТ
ЛИВАНУ, ЕСЛИ ЭТО НЕОБХОДИМО!"
Там был фотоснимок Айка, здоровающегося с Каким-то арабом в Саду Роз.
Мать Вена говорила, что когда страна выберет президентом в 1960 году Губерта
Хамфри, начнутся, может быть, какие-нибудь изменения. Бен смутно сознавал,
что существует нечто, называемое спадом, и его мама боится быть уволенной.
На нижней половине страницы был меньший заголовок: "ОХОТА ПОЛИЦИИ ЗА
ПСИХОПАТОМ ПРОДОЛЖАЕТСЯ".
Бен толкнул большую входную дверь библиотеки и вышел.
В начале дорожки был почтовый ящик. Бен выудил почтовую открытку из
книги и опустил ее туда. Он чувствовал, как сердце учащенно забилось, когда
он разжал пальцы. Что, если она Каким-то образом узнает, что это он?
"Не будь болваном", - ответил он сам себе, слегка встревоженный тем,
как взволновало его такое предположение.
Он шел по Канзасстрит, едва сознавая, где он идет, и ничего не видя
вокруг. В его голове начала формироваться фантазия. Вот Марш подходит к нему
со своими широко расставленными серозелеными глазами и каштановыми волосами,
завязанными в конский хвост. "Я хочу задать тебе вопрос, Бен, - говорит она,
- и ты должен поклясться сказать мне правду. - В руке она держит открытку. -
Это ты написал?"
Это была ужасная фантазия. Это была удивительная фантазия. Он не хотел,
чтобы она прекращалась. Он не хотел, чтобы она когда-нибудь прекратилась.
Его лицо снова начинало гореть.
Бен шел, мечтал, перекладывал библиотечные книжки из одной руки в
другую и насвистывал. "Ты наверняка подумаешь, что я ужасна, - сказала
Беверли, - но я хочу поцеловать тебя. Ее губы приоткрылись".
Губы Вена внезапно пересохли и не могли свистеть.
- Я думаю, да, - прошептал он и улыбнулся одурманенной и прекрасной
улыбкой.
Если бы он в этот момент посмотрел на тротуар, то увидел бы, что еще
три тени выросли вокруг его собственной: если бы он прислушался, он услышал
бы звук подковок Виктора, который подошел к нему вместе с Белчем и Генри. Но
он и не слышал, и не видел. Бен был далеко, чувствуя, как губы Беверли нежно
скользят по его рту, а ее поднятые руки хотят коснуться матового ирландского
огня его волос.
Как многие города, маленькие и большие, Дерри не был спланирован, как,
например, Топси; он просто вырос. Никто никогда не спланировал бы его таким
образом. Центр Дерри находился в долине реки Кендускеаг, которая пересекала
деловой, район по диагонали с югозапада на северовосток. Остальной город
теснился по склонам окружающих холмов.
Долина, куда пришли первые поселенцы,
<<< 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 >>>
- -
|
|
