|
|
|
|
- -
но только радужки были словно
обведены черными кругами. - Эта твоя собака такая завывала. Все радио на
Кони-Айленде не потянут против этой собаки, мать твою.
В руке у меня был зонтик, и только одного я вспомнить не могу, как ни
стараюсь, - когда, собственно, я его схватил. Наверное, в тот момент,
когда Хамболд застыл, парализованный сознанием, что его рот удлинили
дюймов на восемь, но вспомнить точно не могу. Я помню, как похожий на
кинозвезду красавец ринулся к двери, и знаю, что его имя - Трои, потому
что это имя выкрикивала ему вслед дама, но я не помню, как поднял зонтик,
который купил в галантерейном магазине. Тем не менее он был зажат у меня в
руке, и ярлычок с ценой торчал из моего кулака, и когда метрдот согнулся,
точно в поклоне, и рассек ножом воздух, намереваясь, мне кажется, вогнать
нож в мое горло, я взмахнул зонтиком и ударил его по запястью, как в былые
времена учитель хлопал непослушного ученика линейкой.
- Ук! - крякнул метрдот. Его рука резко опустилась, и лезвие,
предназначавшееся для моего горла, пропороло намокшую розоватую скатерть.
Однако он ножа не выронил и снова вскинул. Попытайся я опять ударить его
по руке, не сомневаюсь, я промахнулся бы, но вместо этого я нацелился на
его лицо и нанес прекрасный удар - настолько прекрасный, насколько в
возможностях зонтика - ему по виску, и в этот момент зонтик раскрылся -
точно визуальное воплощение ударной концовки анекдота.
Но мне это смешным не показалось. Цветок зонтика полностью заслонил
метрдота от меня, когда он отшатнулся, и его свободная рука взметнулась к
месту ушиба, и мне не понравилось, что я его не вижу. Не понравилось?
Сковало ужасом - впрочем, я уже был скован ужасом.
Я ухватил Диану за кисть и рывком поднял на ноги. Она подчинилась
молча, шагнула ко мне, споткнулась на высоких каблуках и неуклюже упала
мне в объятия. Я ощутил ее прижатые ко мне груди и влажную теплую липкость
поверх них.
- _Ииии! Мудрак ты!_ - завизжал метрдот, а может быть, он обозвал меня
"мудаком". Значения это, вероятно, не имеет, я понимаю. И все-таки, мне
кажется, что имеет. Глубокой ночью мелкие вопросы свербят меня не меньше,
чем самые важные. - _Сукин мудрилло! Все эти радио! Баюшки-баю! Клал я на
друзей-приятелей! Клал я НА ТЕБЯ!_
Он двинулся к нам вокруг столика (зал у него за спиной совсем опустел и
напоминал салун в вестерне после драки). Мой зонтик все еще лежал ручкой
поперек столика, растопырившись за его краем, и метрдот задел его бедром.
Зонтик свалился перед ним, и пока он отшвыривал его ногой, я поставил
Диану на ноги и потащил в глубину зала. К выходу бежать смысла не имело. В
любом случае до него было слишком далеко, но даже если бы мы и добрались
туда, дверь все еще заклинивали перепуганные визжащие люди. Если он
наметил меня - или нас обоих, то без всякого труда нагнал бы нас и
распотрошил, как пару индюшек.
- _Вши! Вши вы!.. Иииии!.. Вот так с твоей собакой, а? Вот так с твоей
лающей собакой!_
- _Останови его!_ - взвизгнула Диана. - _Господи, он убьет нас обоих!
Останови его!_
- _Вы у меня сгниете, твари!_ - Все ближе. Зонтик явно не очень его
задержал. - _Все сгниете!_
Я увидел три двери. Две напротив друг друга в маленьком алькове, где,
кроме того, помещался платный телефон. Мужской и женский туалеты. Нет!
Даже если они на одного и дверь запирается изнутри - нет! Такой псих без
труда сорвет задвижку, и нам некуда будет бежать.
Я поволок ее к третьей двери и втащил сквозь нее и мир чистой зеленой
плитки, ярких флюоресцентных плафонов, сверкающего хрома и ароматов
горячей еды. Над всем господствовал запах лососины. Хамболду так и не
удалось сделать заказ, но я знал, что в любом случае лососину он заказал
бы.
Там, балансируя нагруженным подносом на ладони, стоял официант. Рот у
него был разинут, глаза выпучены. Вылитый Дурак Гимпель из рассказа Исаака
Зингера.
- Что... - сказал он, и тут я его оттолкнул. Поднос взмыл в воздух,
тарелки и бокалы разбились о стену.
- Эй! - завопил кто-то. Могучий мужчина в белом халате и белом
поварском колпаке, точно облачко на голове, его шею обвязывал красный
платок, и в одной руке он держал ложку, с которой стекал какой-то
коричневый соус. - Эй! Сюда нельзя так ходить!
- Нам надо выбраться, - сказал я. - Он спятил. Он...
Тут меня осенило, как объяснить без объяснений, и я на мгновение прижал
ладонь к левой груди Дианы - к намокшей материи ее платья. В последний раз
я прикоснулся к ее груди и не знаю, было ли это приятно или ни то ни се. Я
<<< 11 12 13 14 15 16 17 18
- -
|
|
