|
|
|
|
- -
в пасмурный день", - любил говорить отец,
брившийся и в будни, и по выходным.
На Тодда настороженно смотрели глубоко запавшие, с красными
прожилками глаза. И опять секундное разочарование: этот тип в самом деле
похож на Альберта Эйнштейна и на Бориса Карлоффа, но еще больше - на
старого замызганного пьяницу вроде тех, что околачиваются на станции.
- Мальчик, - произнес он, - мне ничего не нужно. Прочитай, что там
написано. Ты умеешь читать? Хотя, что я спрашиваю, все американские
мальчики умеют читать. Так что постарайся впредь меня не беспокоить. Будь
здоров.
Он начал закрывать дверь.
- Вы забыли свою газету, мистер Дюссандер, - сказал Тодд,
предупредительно протягивая "Таймс".
Дверь остановилась на полдороге. В глазах Курта Дюссандера
промелькнула какая-то настороженность, озабоченность и тут же исчезла.
Возможно, там был замешан и страх. Молодчина, здорово он овладел собой, и
все же Тодд в третий раз испытал разочарование. Он не ждал от Дюссандера
хорошей реакции... он ждал от Дюссандера БЛЕСТЯЩЕЙ реакции.
"Слабак, - презрительно подумал Тодд. - Ну и слабак".
Паукообразная рука просунулась в щель и ухватилась за другой конец
газеты.
- Давай ее сюда.
- Да, мистер Дюссандер. - Тодд выпустил свой конец. Паук втянул лапку
внутрь.
- Моя фамилия Денкер, - сказал старик, - а не какой-то там Дю-зандер.
Оказывается, ты не умеешь читать. Очень жаль. Будь здоров.
И снова дверь начала закрываться. Тодд одним духом выпалил в
сужающуюся щель:
- Берген-Бельзен, с января по июнь сорок третьего. Аушвиц, с июня
сорок третьего по июнь сорок четвертого, Unterkommandant[1]. Патэн...
Дверь приостановилась. Мешки под глазами на землисто-сером лице
казались складками на съежившемся воздушном шаре, висящем в просвете. Тодд
улыбался.
- Из Патана вы бежали перед приходом русских. Добрались до
Буэнос-Айреса. Говорят, там вы разбогатели, вкладывая вывезенное из
Германии золото в торговлю наркотиками. Неважно. С пятидесятого по
пятьдесят второй вы жили в Мехико. А потом...
- Мальчик, у тебя не все дома. - Скрюченный артритом палец описал
несколько кругов у виска. Но при этом слишком уж явно задрожали губы.
- Что было с пятьдесят второго по пятьдесят восьмой - не знаю, -
продолжал Тодд с еще более лучезарной улыбкой. - Никто, я думаю, не знает,
во всяком случае, ни слова не просочилось. Но перед тем как власть на Кубе
захватил Кастро, вас обнаружили в Гаване, вы работали консьержем в большом
отеле. Вас потеряли из виду, когда повстанцы вошли в город. В шестьдесят
пятом вы вынырнули в Западном Берлине. И там вас чуть не взяли за жабры. -
Последнее слово у него прозвучало особенно сочно. При этом пальцы сжались
в кулаки. Взгляд Дюссандера невольно упал на его руки, подвижные,
сноровистые, руки американского мальчишки, созданные, чтобы мастерить
гоночные лодки из мыльниц и модели кораблей. Тодд отдал дань тому и
другому. Всего год назад они с отцом построили модель "Титаника". На это у
них ушло четыре месяца, модель и по сей день стоит в отцовском кабинете.
- Я не знаю, о чем ты, - сказал Дюссандер. Без вставной челюсти
вместо слов во рту у него получалась каша, и это не нравилось Тодду.
Выходило как-то... неубедительно, что ли. Полковник Клинк в фильме
"Молодчики Хогана" и тот больше походил на нациста, чем Дюссандер. Но в
свое время этот тип выглядел, конечно, будь спок. В статье, напечатанной в
журнале "Менз экшн", автор назвал его "Упырь из Патэна". - Убирайся-ка ты
лучше подобру-поздорову. Пока я не позвонил в полицию.
- А что, и позвоните, мистер Дюссандер. ГЕРР Дюссандер, если вам так
больше нравится. - Улыбка не сходила с его губ, обнажая великолепные зубы,
по которым три раза в день проходилась зубная щетка и паста с богатым
содержанием фтора. - После шестьдесят пятого вас уже никто не видел...
только я, когда два месяца назад узнал вас в городском автобусе.
- Да ты помешанный.
- Так что если хотите позвонить в полицию, - продолжал с улыбкой
Тодд, - валяйте. Я подожду на крыльце. Но если вам не к спеху, то почему
бы мне не войти? Посидим, поговорим.
Несмотря ни на что, в голове Тодда шевелился червячок сомнения. А
вдруг ошибка? Это тебе не упражнение в учебнике. Это настоящее. Вот почему
он почувствовал огромную радость (ЛЕГКУЮ радость, как он уточнит для себя
позднее), когда Дюссандер сказал:
- Ты, конечно, можешь зайти на
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>>
- -
|
|
