|
|
|
|
- -
мне в
голову! Черт! Я понял, что это ошибка, и запнулся. Не думаю, чтобы судебный
пристав или кто=то из сидящих в зале это заметил, большинство спали или
дремали, но если, кто и заметил, особого значения не придал. Но дело в
другом. Вопрос, сколько тебе лет, - не заклинание. Я же чувствовал себя так,
словно меня заколдовали. С секунду я нисколько не сомневался в том, что мне
тридцать семь лет. Потом голова у меня прочистилась, и я сказал, что мне
сорок восемь или пятьдесят один, точно не помню. Но забыть, сколько тебе
лет, даже на секунду... это что=то!
Дедушка бросил окурок, опустил на него башмак и принялся растирать и
хоронить.
- И это только начало. Клайви, сынок, -продолжил дедушка, и мальчик
пожалел, что не приходится ему сыном. - Не успеваешь оглянуться, как время
уже набирает ход и ты несешься, словно автомобили по скоростной автостраде,
так быстро, что с деревьев срывает листья.
- О чем ты?
- Самое худшее - это смена времен года, - задумчиво говорил старик,
словно и не услышал вопроса мальчика. - Разные времена года сливаются в
одно. Вроде бы только что доставали шапки, шарфы, рукавицы, а уже пора
выводить в поле трактор, потому что земля прогрелась и готова к севу. Только
ты надел соломенную шляпу, отправляясь на первый летний концерт
джаз=оркестра, как тополя уже начали демонстрировать свои
chemise[2].
Дедушка посмотрел на Клайва, иронически изогнув бровь, словно ожидая,
что мальчик спросит, а что это такое, но Клайв лишь улыбнулся. Он знал, что
такое chemise, потому что иногда мать ходила в них до пяти вечера, в те дни,
когда отец уезжал в командировки, продавая бутовую технику, кухонную посуду
или страховые полисы. Когда отец уезжал, мать налегала на спиртное, не
одеваясь буквально до заката солнца. А потом, случалось, уходила, оставляя
его на попечение Пэтти, говоря, что ей надо навестить больную подругу.
Как=то он даже спросил Пэтти: "Ты не заметила, что мамины подруги болеют
гораздо чаще, когда папа в отъезде"? Пэтти смеялась до слез, а потом
ответила, что да, она это заметила, очень даже заметила.
Но дедушка напомнил ему о том, как изменялись тополя, когда занятия в
школе с каждым днем становились все ближе. Если дул ветер, нижняя
поверхность их листьев становилась того же цвета, что и самая красивая
мамина комбинация, и этот серебристый цвет свидетельствовал о том, что
казавшееся бесконечным лето вот=вот перейдет в куда более грустную осень.
- А потом ты начинаешь терять связь с прошлым. Не так, чтобы совсем,
слава Богу, я говорю
не о старческом маразме, как у старика Хейдена, это просто кошмар, но
терять. И дело не в забывчивости. Ты помнишь многие события, но теряешь их
местонахождение во времени. К примеру, я мог бы поклясться, что сломал руку
после того, как мой сын Билли в пятьдесят восьмом погиб в автоаварии. Такое
горе. Единственное, которым мне пришлось поделиться с преподобным Чэдбендом.
Билли, он ехал следом за грузовиком с гравием, на маленькой скорости, не
больше двадцати миль в час, когда маленький камушек, не больше циферблата
часов, которые я подарил тебе, вывалился из кузова грузовика, ударился об
асфальт, подпрыгнул и разбил ветровое стекло нашего "форда". Осколки
полетели Билли в глаза, и доктор сказал, что он бы ослеп на один, а то и на
оба глаза, если б остался жив, но Билли умер. Съехал с дороги и врезался в
столб. Столб переломился пополам, электропровода упали на автомобиль и
поджарили Билли, как одного из убийц, которых сажают в Синг=Синге на Старую
Замыкалку[3]. А самое серьезное совершенное им преступление
состояло в том, что он сказывался больным, чтобы не окучивать посаженную в
огороде фасоль.
Но я говорил о том, что сломал руку до похорон. Я в этом абсолютно не
сомневался. Я же помнил, что на похоронах рука у меня была в гипсе. И Саре
пришлось сначала показать мне семейную Библию, а потом полис с записью о
наступлении страхового случая, прежде чем я поверил, что права она, а не я.
Руку я сломал за целых два месяца до похорон, и когда мы хоронили Билли,
гипс с меня уже сняли. Она обозвала меня старым дураком, а мне ужасно
хотелось ей врезать, так я на нее разозлился. Но потом сообразил, что злюсь
я скорее на нее, чем на себя, так что оставил ее в покое. Она же обозвала
меня потому, что я заставил ее вспомнить Билла. Он был ее любимчиком.
- Ну и ну! - покачал головой Клайв.
- Понимаешь, память=то остается. Чем это похоже на тех парней, которые
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>>
- -
|
|
