|
|
|
- -
вам помочь. Съешьте еще несколько сосисок". Вот что произошло с американской молодежью. - Не знаю, - ответил Джонни. - Всю жизнь строишь планы, делаешь как лучше, - сказал таксист, и в голосе его на сей раз ощущалось какое-то замешательство, оно продлится не очень долго, ибо ему осталось жить какую-нибудь минуту. А Джонни, не зная этого, испытывал к нему жалость, сочувствовал его непонятливости. ОБНИМИ МЕНЯ, МИЛЫЙ, ПОКРЕПЧЕ... НУ ДАВАЙ НЕ ВАЛЯЙ ДУРАКА. - И всегда ведь хочешь самого хорошего, а парень приходит домой с волосами до задницы и заявляет, что президент Соединенных Штатов свинья! Свинья! Ну не дрянь, я... - БЕРЕГИСЬ! - закричал Джонни. Таксист повернулся к нему лицом - это было пухлое лицо члена Американского легиона, серьезное, сердитое и несчастное в отблесках приборной доски и внезапном свете приближающихся фар. Он быстро глянул вперед, но было уже поздно. - ИИИИСУСЕ! Впереди были две машины по обе стороны белой разделительной линии. "Мустанг" и "додж чарджер" перевалили через гребень холма. Джонни даже слышал завывание форсируемых двигателей. "Чарджер" надвигался прямо на них. Он даже не пытался свернуть, и таксист застыл за рулем. - ИИИИИИИ... Джонни едва заметил, что слева промелькнул "мустанг". И тут же такси и "чарджер" столкнулись лоб в лоб, и Джонни почувствовал, как его поднимает вверх и отбрасывает в сторону. Боли не было, хотя он смутно сознавал, что зацепил ногами счетчик, да так, что сорвал его с кронштейна. Звон бьющегося стекла. Громадный огненный язык полыхнул в ночи. Джонни пробил головой ветровое стекло. Все начало проваливаться в какую-то дыру. Он ощущал только боль, смутную, приглушенную в плечах и руках, а тело его устремилось вслед за головой сквозь дыру в стекле. Он летел. Летел в октябрьскую тьму. Промелькнула мысль: УМИРАЮ? НЕУЖЕЛИ КОНЕЦ? Внутренний голос ответил: ДА, ВЕРОЯТНО. Он летел. Все смешалось. Октябрьские звезды, разбросанные в ночи. Грохот взрывающегося бензина. Оранжевый свет. Затем темнота. Его полет закончился глухим ударом и всплеском. Он почувствовал влажный холод, когда очутился в Карсоновом болоте, в двадцати пяти футах от того места, где "чарджер" и такси, сцепившись воедино, выплеснули в небо столб огня. Темнота. Сознание угасло. И наконец, осталось лишь гигантское красно-черное колесо, вращающееся в пустоте, в которой, возможно, плавают звезды, попытайте свое счастье, не повезет сейчас - повезет потом, эй-эйэй. Колесо вращалось красно-черное, вверх-вниз, указатель щелкал по шпилькам, а он все пытался разглядеть, остановится ли стрелка на двойном зеро - цифре, приносящей выигрыш хозяину, одному лишь хозяину. Он пытался разглядеть, но колесо уже исчезло. Остались лишь мрак и эта всеобъемлющая пустота... Забвение. Джонни Смит оставался в нем долго, очень долго.
Миновал 1971 год. Отшумели негритянские волнения на побережье Нью-Гэмпшира, и с ростом банковских счетов смолк ропот местных предпринимателей. До смешного рано выдвинул свою кандидатуру в президенты никому не известный тип по имени Джордж Макговерн. Любой мало-мальски разбирающийся в политике понимал, что кандидатом от демократии в 1972 году станет Эдмунд Маски, и кое-кто даже считал, что ему ничего не стоит сбить с ног тролля из Сан-Клементе и положить его на обе лопатки. В начале июня, перед самым роспуском школьников на <<< 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 >>>
- -
|
|