|
|
|
|
- -
писке. Ему не суждено было выбраться отсюда.
- Всю жизнь строишь планы, делаешь как лучше, - стонал призрачный
голос. - И всегда ведь хочешь самого хорошего, а парень приходит домой с
волосами до задницы и заявляет, что президент Соединенных Штатов свинья.
Свинья! Ну не дрянь, я...
БЕРЕГИСЬ, хотел сказать Джонни. Ему хотелось предостеречь голос, но
Джонни был нем. Берегись чего? Он не знал. Он даже не знал с уверенностью,
кто он, хотя смутно помнил, что когда-то был то ли преподавателем, то ли
проповедником.
ИИИСУСУ! - вскрикнул далекий голос. Голос потерянный, обреченный,
тонущий. - ИИИИИИИ...
Потом тишина. Вдали затихает эхо. Когда-нибудь голос снова заговорит.
И вот это "когда-нибудь" наступило - он не знал, сколько пришлось
ждать, ибо время здесь не имело значения или смысла, - и он начал ощупью
выбираться из прохода, откликаясь на зов (возможно, только мысленно), в
надежде - как знать, что он вместе с обладателем голоса найдет выход, а
может, просто желая утешить и получить такое же утешение в ответ.
Но голос удалялся и удалялся, становился все глуше и слабее, пока не
превратился в отзвук эха. И совсем исчез. Теперь он остался один, двигаясь
по мрачному и пустынному залу теней. Ему уже чудилось, что это не видение,
не мираж и не сон - но все равно нечто необычное. Наверное, он попал в
чистилище, в этот таинственный переход между миром живых и обителью
мертвых. Но куда он шел?
К нему стали возвращаться образы. Тревожные образы. Они следовали
вместе с ним, подобно духам, оказывались то сбоку, то впереди, то сзади,
потом окружали его странным хороводом - оплетали тройным кольцом, касались
его век колдовскими перстами... но было ли все это на самом деле? Он почти
что видел их. Слышал приглушенные голоса чистилища. Там оказалось и
колесо, беспрерывно вращавшееся в ночи, Колесо удачи, красное и черное,
жизнь и смерть, замедляющее свой ход. На что же он поставил? Он не мог
вспомнить, а надо бы: ведь от этого зависело само его существование. Туда
или оттуда? Пан или пропал? Его девушке нехорошо. Ее нужно увезти домой.
Спустя какое-то время проход стал светлеть. Поначалу он подумал, что
это игра его воображения, своего рода сон во сне, если такое возможно,
однако прошло еще сколько-то времени, и просвет стал чересчур очевидным,
чтобы его можно было приписать воображению. Все пережитое им в проходе
стало меньше походить на сон. Стены раздвинулись, и он едва мог видеть их,
а тусклая темнота сменилась мягкой туманно-серой мутью, цветом сумерек в
теплый и облачный мартовский день. И стало казаться, что он уже совсем не
в проходе, а в комнате - почти в комнате, ибо пока отделен от нее
тончайшей пленкой, чем-то вроде плаценты, он походил на ребенка,
ожидавшего рождения. Теперь он слышал другие голоса; не эхообразные, а
монотонные и глухие, будто голоса безымянных богов, говорящих на неведомых
языках. Понемногу голоса становились отчетливее, он уже почти понимал их
разговор.
Время от времени Джонни открывал глаза (или ему казалось, что
открывал), и наконец он увидел обладателей этих голосов - яркие,
светящиеся, призрачные пятна, не имевшие поначалу лиц, иногда они
двигались по комнате, иногда склонялись над ним. Он не подумал, что можно
заговорить с ними, во всяком случае вначале. Он предположил, что это,
может быть, какие-то существа иного мира, а светлые пятна - ангелы.
Со временем и лица, подобно голосам, становились все отчетливее.
Однажды он увидел мать, она наклонилась над ним и, попав в поле его
зрения, медленно и грозно произнесла что-то бессмысленное. В другой раз
появился отец. Дейв Пелсен из школы. Медицинская сестра,
<<< 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 >>>
- -
|
|
