|
|
|
- -
морфием. Больше в палате никого не было. 3.15 пополудни. Экран телевизора светился зеленоватым светом. - Вот и я, - просипел Джонни, ни к кому не обращаясь. Его поразила слабость собственного голоса. В палате не было календаря, и он не мог знать, что отсутствовал четыре с половиной года.
Минут через сорок вошла сестра. Приблизилась к старику, сменила капельницу, заглянула в туалет и вышла оттуда с голубым пластмассовым кувшином. Полила цветы старика. Возле его кровати было с полдюжины букетов и много открыток с пожеланиями выздоровления, стоявших для обозрения на столике и на подоконнике. Джонни наблюдал, как она ухаживала за стариком, но не испытывал никакого желания еще раз заговорить. Сестра отнесла кувшин на место и подошла к койке Джонни. СОБИРАЕТСЯ ПЕРЕВЕРНУТЬ ПОДУШКИ, подумал он. На какое-то мгновение их взгляды встретились, но в ее глазах ничто не дрогнуло. ОНА НЕ ЗНАЕТ, ЧТО Я ПРОСНУЛСЯ. ГЛАЗА У МЕНЯ БЫЛИ ОТКРЫТЫ И РАНЬШЕ. ДЛЯ НЕЕ ЭТО НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ. Она подложила руку ему под шею. Рука была прохладная и успокаивающая, и в этот миг Джонни узнал, что у нее трое детей и что у младшего почти ослеп один глаз год назад, в День независимости. Несчастный случай во время фейерверка. Мальчика зовут Марк. Она приподняла ему голову, перевернула подушку и уложила его вновь. Сестра уже стала отворачиваться, одернув нейлоновый халат, но затем, озадаченная, оглянулась. Очевидно, до нее дошло, что в глазах больного появилось нечто новое. Что-то такое, чего раньше не было. Она задумчиво посмотрела на Джонни, уж было отвернулась, когда он сказал: - Привет, Мари. Она застыла, внезапно зубы ее резко клацнули. Она прижала руку к груди, чуть ниже горла. Там висело маленькое золотое распятие. - О боже, - сказала она. - Вы не спите. То-то я подумала, что вы сегодня иначе выглядите. А как вы узнали мое имя? - Должно быть, слышал его. - Говорить было тяжело, ужасно тяжело. Пересохший язык едва ворочался. Она кивнула. - Вы уже давно приходите в себя. Я, пожалуй, спущусь в дежурку и позову доктора Брауна или доктора Вейзака. Они обрадуются, что вы проснулись... - На какое-то мгновение сестра задержалась, глядя на него с таким откровенным любопытством, что ему стало не по себе. - Что, у меня третий глаз вырос? - спросил он. Она нервно хихикнула: - Нет... конечно, нет. Извините. Его взгляд остановился на ближайшем подоконнике и придвинутом к нему столике. На подоконнике - большая фиалка и изображение Иисуса Христа - подобного рода картинки с Христом любила его мать, на них Христос выглядел так, будто готов сражаться за команду "Нью-йоркские янки" или участвовать в каком-нибудь легкоатлетическом соревновании. Но картинка была... пожелтевшей. ПОЖЕЛТЕВШАЯ, И УГОЛКИ ЗАГИБАЮТСЯ. Внезапно им овладел удушающий страх, будто на него накинули одеяло. - Сестра! - позвал он. - Сестра! Она обернулась уже в дверях. - А где мои открытки с пожеланиями выздоровления? - Ему вдруг стало трудно дышать. - У соседа вон есть... неужели никто не присылал мне открыток? Она улыбнулась, но улыбка была деланной. Как у человека, который что-то скрывает. Джонни вдруг захотелось, чтобы она подошла к койке. Тогда он протянет руку и дотронется до нее. А если дотронется, то узнает все, что она скрывает. - Я позову доктора, - проговорила сестра и вышла, прежде чем он успел что-то сказать. Он испуганно и растерянно взглянул на фиалку, на выцветшую картинку с Иисусом. И вскоре снова погрузился <<< 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 >>>
- -
|
|