|
|
|
- -
что они были очень голодны, но когда ты месяц подряд ешь консервы, то очень хочется попробовать чего-нибудь свеженького и домашнего. Сама она съела три куска курицы, початок кукурузы и небольшую корочку пирога с земляникой и ревенем. После этого она почувствовала себя набитой до отказа, как чехол матраса. Когда кофе был разлит по чашкам, водитель, приятный человек с открытым лицом по имени Ральф Брентнер, сказал ей: - Ничего вкуснее я не ел за всю свою жизнь. Спасибо вам огромное. Остальные благодарно присоединились. Ник улыбнулся и кивнул. - Можно я сяду к вам на колени, бабушка? - спросила маленькая девочка. - Боюсь, ты окажешься слишком тяжелой, радость моя, - сказала ей женщина постарше, Оливия Уокер. - Глупости, - сказала Абагейл. - В тот день, когда я не смогу взять к себе на колени ребенка, меня завернут в саван. Иди сюда. Джина. Ральф поднес ее к Абагейл и усадил к ней на колени. - Когда станет тяжело, просто скажите мне. Он пощекотал лицо Джины пером на своей шляпе. Она закрылась руками и захихикала. - Не щекочи меня, Ральф! Не смей меня щекотать! - Не беспокойся, - сказал Ральф, смягчаясь. - Я слишком сыт, чтобы щекотать кого-нибудь в течение долгого времени. - Он снова сел. - Что случилось с твоей ножкой, Джина? - спросила Матушка Абагейл. - Я сломала ее, когда выпала из хлева, - сказала Джина. - Дик наложил мне гипс. Ральф говорит, что Дик спас мне жизнь. - Она послала воздушный поцелуй человеку в стальных очках, и он слегка покраснел, кашлянул и улыбнулся. Ник, Том Каллен и Ральф встретились с Диком Эллисом, когда тот прошел уже пол-Канзаса с рюкзаком за плечами и дорожной палкой в руке. Он был ветеринаром. На следующий день они остановились на ленч в небольшом городке под названием Линдсборг. Из южной части города доносились слабые крики. Если бы ветер дул в другую сторону, они ни за что бы их не услышали. - Божье милосердие, - благодушно сказала Эбби, поглаживая маленькую девочку по волосам. Джина жила сама по себе целых три недели. Она играла на сеновале дядюшкиного хлева и под ней провалился прогнивший настил. Поначалу Дик Эллис оценивал ее шансы весьма пессимистично. Он применил местное обезболивающее, чтобы вернуть кость в правильное положение. Она потеряла столько веса, и ее общее физическое состояние было таким слабым, что он не решился дать ей общий наркоз, опасаясь, что он убьет ее. Джина поправилась удивительно быстро. Она моментально привязалась к Ральфу и его щеголеватой соломенной шляпе. Тихим, застенчивым голосом Эллис сказал, что, с его точки зрения, главной проблемой девочки было сокрушительное одиночество. - Разумеется, так оно и было, - сказала Абагейл. - Если бы вы не нашли бы ее, она бы совсем зачахла. Джина зевнула. Глаза ее затуманились. - Я ее заберу, - сказала Оливия Уокер. - Положите ее в маленькой комнатке в конце прихожей, - сказала Эбби. - Если хотите, можете лечь с ней. А эта девушка... как ты сказала тебя зовут, радость моя? Совсем выскочило из головы. - Джуна Бринкмейер, - ответила рыжая. - А ты можешь спать со мной, Джуна, если у тебя нет других планов. Моя кровать слишком мала для двоих, да я и не думаю, что ты захотела бы спать с такой старой вязанкой хвороста, как я, даже если бы она была достаточно большой, но у меня есть еще один матрас, и он тебе подойдет, если в нем еще не завелись клопы. Кто-нибудь из наших высоких мужчин достанет его тебе с антресолей. - Конечно, - сказал Ральф. Оливия унесла Джину, которая уже успела заснуть. В кухне, где за долгие годы ни разу не набиралось столько людей, сгущались сумерки. Кряхтя, Матушка Абагейл поднялась на ноги и зажгла три керосиновые лампы. Темнота отступила. - Может быть, проверенные пути - самые лучшие, - внезапно сказал Дик, и все посмотрели на него. Он покраснел и снова кашлянул, но Абагейл только посмеивалась. - Я хочу сказать, - продолжил Дик, защищаясь, - что это первая домашняя еда, которую мне довелось попробовать начиная с... ну, наверное, с тридцатого июня. С того дня, когда погасло электричество. Тогда я сам приготовил себе еду, и ее вряд ли можно было отнести к домашней кухне. Моя жена... она здорово готовила. Она... Он беспомощно запнулся. Вернулась Оливия. - Крепко спит, - сказала она. - Устала сегодня. - Вы печете свой хлеб? - спросил Дик у Матушки Абагейл. - Конечно, пеку. Всегда пекла. Правда, дрожжи давно кончились, <<< 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 >>>
- -
|
|