|
|
|
|
- -
какие-то игры, верно? Немного поздновато для них.
- Может быть, мне просто хочется услышать тебя, говорящим вслух
именно это. - К Таду снова вернулось то же ощущение, то дикое ощущение,
словно его душа высосана из тела и скользит по телефонной линии к
какому-то месту, точно посредине между обоими собеседниками.
Розали перешла к дальнему краю прилавка, где она извлекала пачки
сигарет из картонной упаковки, а затем создавала какое-то сложное
архитектурное сооружение из этих строительных элементов. Она столь
старательно пыталась не слушать речи Тада по своему телефону, что это
выглядело просто забавно. Во всем Ладлоу - по крайней мере, в этой части
города - не было ни души, которая бы не знала, что Тад Бомонт находится
под охраной полиции или еще как-то по-другому называемой этой чертовской
услуги. Таду не надо было прислушиваться к молве, чтобы убедиться в том,
что город полон всякими слухами о нем, один сногсшибательнее другого. Те,
кто не верил в близкий арест Тада за распространение наркотиков,
склонились к мнению, что здесь причина в совращении малолетних или
избиениях жены. Бедняжка Розали старалась быть максимально вежливой, и Тад
почувствовал почти абсурдную благодарность. Он также чувствовал себя
смотрящим на нее с противоположного конца гигантского телескопа. Он был
сейчас ниже телефонной линии, ниже кроличьих норок, там, где не место
белым кроликам, а где живет только старый лис Джордж Старк - человек,
который не должен здесь находиться, но как-то появившийся на свет.
Старина Джордж, а ниже в Эндсвилле все воробьи летают снова.
Он боролся с этим ощущением, боролся отчаянно.
- Продолжай, Джордж, - сказал Тад, сам удивленный некоторыми злобными
нотками в своем голосе. Он был в смятении, захвачен мощным влиянием
расстояния и нереальности всего происходящего... но, слава Богу, голос
звучал так бодро и уверенно! - Скажи это вслух, почему ты не делаешь
этого?
- Если ты настаиваешь.
- О, да.
- Время начать новую книгу. Новый роман Старка.
- Я так не считаю.
- Не говори этого! - Звуки этого голоса были похожи на свист пуль. -
Я нарисовал для тебя целую картину, Тад. Я это сделал для тебя. Не
заставляй меня нарисовать еще одну на тебе.
- Ты мертв, Джордж. Ты просто недостаточно разумен, чтобы лечь в
землю.
Голова Розали слегка повернулась; Тад заметил один ее вытаращенный
глаз, до того как она повернулась назад к своим сигаретным сооружениям.
- Попридержи-ка свой язык! - В голосе послышалась настоящая ярость.
Но было ли в нем и что-то еще? Может быть, страх? Боль? И то, и другое?
Или он только сам себя дурачит, думая обо всем этом?
- Что-нибудь не так, Джордж? - вдруг насмешливо спросил Тад. - Ты
теряешь некоторые свои счастливые мысли?
Там, на том конце провода, наступила пауза. Он был сильно удивлен,
выбит из колеи, по крайней мере, на какое-то время. Тад был абсолютно
уверен в этом. Но почему? Что вынудило Старка замолчать?
- Слушай меня, друг-дерьмо, - наконец произнес Старк. - Я даю тебе
неделю, чтобы начать роман. Не думай, что ты сможешь нагадить мне, потому
что это невозможно. - Последнее слово было произнесено врастяжку с
дифтонгами "оу" вместо "о". Да, Джордж был опечален. Это могло стоить Таду
больших неприятностей в будущем, но сейчас он чувствовал только радость
победы. Он прошел через это. Ему казалось, что не только он один ощущал
беспомощность и ночные кошмары во время этих задушевных бесед; сейчас он
зацепил Старка, и это было просто прекрасно.
Тад сказал:
- Это в основном правда. Между нами нет бычьего дерьма. Что-то другое
- может быть, но не оно.
- У тебя была идея, - сказал Старк. - Она у тебя созрела, еще до
того, как чертов недоносок вздумал пошантажировать тебя. Та, насчет
свадьбы и бронированного автомобиля.
- Я выкинул мои наброски. Те, что делал с тобой.
- Нет, те наброски, что ты выкинул, были моими, но дело не в этом.
Тебе не нужны наброски и черновики. И без них получится хорошая книга.
- Ты не понимаешь. Джордж Старк умер.
- Ты - тот, кто не понимает, - перебил Старк. Его голос был мягок,
глубок и проникновенен. - У тебя неделя. И если ты не напишешь хотя бы
тридцати страниц рукописи, я приду за тобой, старина. Только я начну не с
тебя, это было бы слишком легко и просто. Чересчур даже легко. Я сперва
займусь твоими детьми, и они будут умирать медленно. Я позабочусь об этом.
Я знаю как. Они не будут понимать, что
<<< 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 >>>
- -
|
|
