|
|
|
- -
и был. Он вытянул пучок проводов из-за щитка, а затем извлек окровавленную складную бритву из переднего кармана. Она вздрогнула и сделала два судорожных вздоха, быстро, чтобы подавить тошнотворное ощущение. Он раскрыл бритву, вновь наклонился и зачистил изоляцию на двух проводах. После этого Старк соединил зачищенные медные жилы проводов друг с другом. Появилась вспышка голубых искр, и двигатель заработал. Еще через мгновение машина покатила. - Ну, все нормально! - ликующе сообщил Джордж Старк. - Пожалуй, двинемся, что скажешь? Близнецы захихикали дружно и потянули к нему руки. Пока он выруливал задним ходом из гаража, Лиз, защищенная сидящей у нее на руках Уэнди, нащупала верхушки колец для пальцев на ножницах. Не сейчас, но скоро. У нее не было намерения ожидать Тада. Ей было слишком тяжело ожидать, что может придумать это темное создание насчет ее детей уже в скором будущем. Или с ней. Как только он немного отвлечет свое внимание, она решила тут же вытащить ножницы из своего тайника и воткнуть их ему в глотку.
* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПРИБЫТИЕ ПСИХОПОМПОВ *
- Поэты болтают насчет любви, - сказал Мэшин, водя свою бритву взад и вперед по ремню в постоянном и почти гипнотическом ритме, - и это о'кей. Пусть будет любовь. Политики говорят о долге, и это тоже о'кей. Пусть будет долг. Эрик Хоффер говорит о пост-модернизме, Хью Хефнер - о сексе, Хантер Томпсон - о наркотиках, а Джимми Сваггард говорит о Боге - отце Всемогущем, создателе рая и земли. Эти вещи все существуют - все о'кей. Ты знаешь, к чему я клоню, Джек? - Да, я кажется понимаю, - сказал Джек Рэнгли. На самом деле он ничего не понимал, не имел даже ни малейшего представления об этом, но когда Мэшин был в подобном настроении, только лунатик стал бы спорить с ним. Мэшин повернул лезвие вверх и вдруг разрезал ремень надвое. Более длинная часть упала на пол холла в бассейне подобно вырванному языку. - Но то, о чем я говорю сейчас - это рок, - сказал он. - Потому что, в конце концов, рок все определяет.
Джордж Старк. "Дорога на Вавилон".
"Вообрази, что это книга, которую ты пишешь, - подумал Тад, поворачивая руль налево, на Колледж-авеню, и оставляя университетский городок позади себя. - вообрази, что ты - герой этой книги". Это была просто магическая мысль Его сознание было заполнено беснующейся паникой - как своего рода умственный ураган, в котором фрагменты возможного плана действий крутились в воздухе, подобно щепкам с сорванных ветром кровель. Но эта мысль была бессмысленной беллетристической дребеденью, поскольку ему ведь надо было не только самому действовать, как персонажу из своих же книг, но и заставить подстраиваться к себе других действующих лиц в этом романе (типа Харрисона и Манчестера, к примеру). То, что можно было более или менее гладко выстроить на бумаге в тиши своего кабинета за любимыми столом под нависшими тремя столь привычными лампами, и с банкой холодной "Пепси" или чашкой горячего чая рядом с ним... все эти мысли тут же улетучились сейчас под порывами встречного ветра. И все это столь чужое и никому ненужное беллетристическое дерьмо улетело вместе с ветром, оставляя Тада только с кусочками какого-то плана действий... кусочками, из которых можно было весьма легко что-то соорудить. Тад вдруг открыл, что у него есть нечто, что может даже оказаться действенным. Это сработает лучше всего, - подумал Тад. - Если же нет, то ты окажешься под попечительской опекой, а Лиз с детьми - скорее всего, мертвыми". Но что насчет воробьев? Где должны быть здесь прилажены воробьи? Он не знал. Роули объяснил ему, что они психопомпы, провожатые оживших мертвых - и это все годилось здесь, несомненно. Да. Но тогда неясен <<< 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 >>>
- -
|
|