|
|
|
|
- -
послышался голос в трубке. - Сегодня у нас в меню
телятина "марсала" и наша фирменная версия "Фетуччине Альфредо".
- Меня зовут Уильям Халлек. Я бы хотел поговорить с мистером
Джинелли, если он на месте.
После паузы в трубке послышался голос:
- Халлек?
- Да.
- Трубка была отложена в сторону, и Билли слабо различил звяканье
посуды, чью-то брань на итальянском, чей-то смех. Как и все в его нынешней
жизни, звучало это очень издалека.
Наконец трубку подняли.
- Уильям! - Билли вдруг пришло в голову, что никто больше его так не
называл. - Как твои дела, дорогой?
- Я сбросил вес.
- Что ж, отлично, - сказал Джинелли. - Ты был слишком толст, Уильям.
Прямо тебе скажу, - слишком. И сколько сбросил?
- Двадцать фунтов.
- О! Поздравляю! И сердчишко твое тебя поблагодарит. Трудно терять
вес? Впрочем, не говори, сам знаю. Чертовы калории так и цепляются, висят,
понимаешь, над поясом. Потом вдруг портки начинают по швам расползаться на
заднице, когда туфель зашнуровываешь.
- Для меня это не составило труда.
- Заходи, Уильям, к "Трем братьям". Я тебя сам угощу отличной штукой
- курицей по-неаполитански. Весь прежний вес вернешь с одного блюда.
- А что, пожалуй, ловлю тебя на слове. - Билли улыбался. Глядя на
свое отражение в зеркале кабинета, он подумал, что в его улыбке слишком
много зубов, слишком они близки к плоти губ. Улыбка исчезла с его лица.
- Я серьезно говорю, дорогой. Соскучился по тебе. Так давно не
виделись, а жизнь-то коротка. Да, жизнь наша коротка, верно?
- Да, пожалуй.
Джинелли понизил голос:
- Я слыхал, у тебя там, в Коннектикуте, была неприятность. Мне было
очень жаль, когда услышал.
- Откуда ты услышал? - удивленно спросил Билли. В газете Фэйрвью
"Репортер" была лишь маленькая заметка в которой и имена-то не назывались,
а в газетах Нью-йорка и того не было.
- Держу ухо востро, - ответил Джинелли. - Как говорят, прикладываю
ухо к земле.
"Да, таков твой образ жизни - держать ухо востро", - подумал Билли и
неуютно поежился.
- С этим у меня и сейчас проблемы, - сказал Билли, осторожно
подыскивая слова. - Они, видишь ли, выходят за рамки юрисдикции.
Женщина... ты слыхал о той женщине?
- Да. Говорили - цыганка.
- Верно, цыганка. А у нее - муж. Вот он... устроил мне неприятность.
- Как его зовут?
- Лемке, кажется. Попробую сам утрясти это дело, но просто подумаю...
если не получится...
- Да, да, конечно, конечно. Ты мне позвонишь. Может быть, я смогу
что-нибудь, а может, и не смогу ничего. Может, я решу, что не хочу. Сам
понимаешь, друзья - всегда друзья, а бизнес - всегда бизнес. Ты понял, что
я имею в виду?
- Понял.
- Иногда дружба и бизнес пересекаются, а иногда и нет. Верно я
говорю?
- Верно.
- Этот парень пытается с тобой покончить?
Билли заколебался.
- Ты знаешь, я бы пока не хотел слишком много говорить, Ричард. Дело
очень специфическое, необычное. Но в общем-то, да, он решил со мной
покончить. Очень крепко решил.
- Эй, Уильям, нам надо обсудить это дело прямо сейчас!
Тревога в голосе Джинелли была очевидной. Билли ощутил, как на глаза
навернулись теплые слезы, утер их торопливо тыльной стороной ладони.
- Спасибо тебе... Я, правда, ужасно благодарен... Но все же попробую
сам справиться сначала. Я, собственно, даже не уверен, чего от тебя хочу.
- Захочешь позвонить, Уильям, я буду здесь. О'кей?
- О'кей и еще раз спасибо. - Он немного поколебался и спросил: -
Скажи мне, Ричард, одну вещь - ты суеверен?
- Я? Ты спрашиваешь старого бандюгу вроде меня - суеверен ли я? Я,
знаешь, рос в семье, где моя мать и бабушка и все тетушки только и знали,
что славили Деву Марию, молились всем известным и неизвестным святым,
завешивали зеркала, когда кто-то помрет, отгоняли злых духов в виде ворон
и черных кошек, делали заклинания от дурного глаза. И ты спрашиваешь меня
такое?
- Ну да, - сказал Билли с невольной улыбкой. - Да, вот такой тебе
вопрос задаю.
Голос Ричарда Джинелли зазвучал жестко и совсем без юмора:
- Я, Уильям, верю только в две вещи: пистолет и деньги. Суеверен ли
я? Нет, конечно.
- Ну и хорошо. - Улыбка Билли стала шире. Впервые за месяц так
улыбался, и это было приятно. Чертовски приятно.
В тот вечер, когда с улицы пришла Хейди, позвонил Пеншли.
- Ну, твои цыгане задали нам гонку, сказал он. - С тебя причитается
<<< 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 >>>
- -
|
|
