|
|
|
|
- -
- заметил он. - Одно
дело в "Монополию" играть, а другое - иметь дело с людьми, которые убивают
и пишут у тебя на лбу куриной кровью слова. Тут и самому можно ненароком
концы отдать. Вот я такую промашку и сделал. Просто повезло, что мне с рук
сошло. Бог иногда прощает.
Ошибка состояла в том, что Джинелли не увидел второго охранника, пока
не прошел почти мимо него. Второй оказался в тени, а не на дороге, как
Лемке. Причем укрылся не ради конспирации, а ради удобства.
- Этот второй не только слушал плейер-уокмен, - сказал Джинелли, - он
просто крепко спал. Вшивые сторожа, но чего другого и ожидать от
гражданских? К тому же они, видно, решили, что я серьезной угрозы для них
не представляю. Когда веришь, что угроза серьезная, зевать не станешь,
даже если давно не спал.
Джинелли подошел к спящему часовому, выбрал у него на голове
подходящее место и треснул его как следует прикладом автомата. Удар был -
как ладонью по столу. Парень, который сидел, прислонившись к дереву,
завалился на бок. Джинелли наклонился и пощупал пульс. Цыган был жив.
Пять минут спустя итальянец поднялся на невысокий холм. Слева, на
склоне, открылось большое поле. Метрах в двухстах Джинелли увидел круг
автомашин. Костра в ту ночь не жгли. Кое-где в окнах фургонов светился
слабый огонек - только и всего.
Джинелли предпочел ползти с холма по-пластунски, держа автомат
впереди себя. Нашел груду камней, которые годились как укрытие и огневая
позиция. Весь лагерь хорошо просматривался, и прицеливаться было удобно.
- Луна как раз начала появляться, но ждать ее я не собирался. К тому
же я хорошо все видел, до них было метров семьдесят. Большой аккуратности
мне не требовалось, да и "калашников" не для такой работы. Все равно что
топором удалять аппендицит. Автоматом хорошо пугать, ну и я их напугал как
надо. Спорить готов, они наделали лимонаду в постели. Но только не старик.
Этот - тертый калач, Уильям.
Твердо уложив автомат, Джинелли набрал воздуху, прицелился по
передним колесам фургона с единорогом. Слышны были цикады, бульканье
какого-то ручейка поблизости, где-то за темным полем крикнул козодой. И
прежде, чем он начал второй куплет своей ночной песни, Джинелли открыл
огонь.
Грохот разорвал ночь. Пули тридцатого калибра помчались к цели, на
конце дула затрепетало сияние. Колеса фургона с единорогом не просто
лопнули, они взорвались. Джинелли прочесал дугой весь табор, целясь низко.
- Ни одного тела не задел, - сказал он. - Старался не попасть и в
бензобаки машин, брал пониже. Видел когда-нибудь в натуре, как машина
взрывается, если угодишь в бензобак? Это, я тебе скажу, такой фейерверк!
Жуть. Я как-то наблюдал на шоссе в Нью-Джерси.
Взорвались и задние колеса фургона. Джинелли вставил в автомат
запасной рожок. Между тем началась суматоха. Послышалась перекличка
голосов - рассерженных, но больше перепуганных, завизжала женщина.
Люди выскакивали в нижнем белье из фургонов, беспорядочно метались, в
страхе озираясь по сторонам. Впервые Джинелли увидел и Тадуза Лемке.
Старик выглядел довольно комично в развевающейся ночной рубашке, из под
ночного колпака в разные стороны торчали пряди волос. Он бросил взгляд на
разорванные шины фургона и посмотрел прямо в ту сторону, где залег
итальянец. "Вот в его разъяренном взгляде уже не было ничего комичного", -
сказал Джинелли Халлеку.
- Я знал, что видеть он меня не мог. Луна еще не взошла. Морда и руки
у меня были в саже. Но мне показалось, что он меня все равно увидел,
Уильям, и у меня аж холодок по сердцу пробежал.
Старик обернулся к своим людям, которые начали пробираться к нему,
крича и размахивая руками. Заорал им что-то и указал рукой на машины.
Джинелли языка не понимал, но жест был вполне красноречивым: Прячьтесь,
идиоты!
- Слишком поздно, Уильям, - сказал Джинелли.
Он выдал очередь поверх их голов. Теперь уж орали все - и мужчины, и
женщины. Некоторые попадали на землю и поползли, другие бросились бежать в
разные стороны, только не в его сторону, разумеется.
А Лемке стоял и покрикивал на них. Его ночной колпак свалился с
головы. Кто полз, кто - бежал, и хотя Лемке правил ими железной рукой, а
панике поддались все.
"Понтиак-универсал", из которого он брал пальто и туфли, стоял рядом
с фургоном. Джинелли вставил третий рожок в автомат и снова открыл огонь.
- В этой машине в ту ночь вообще никого не было, и я ее разгромил.
Буквально уничтожил.
- АК-47 - страшная штука,
<<< 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 >>>
- -
|
|
