|
|
|
|
- -
эти дни для тебя давно миновали, поэтому
признавайся, что ты там делаешь?
- Ничего. - Я сказал себе, что нужно сохранять спокойствие и не
показывать, как мне больно; спокойно, ведь он упомянул лишь тропинку, он не
знает про сарай. - Я просто гулял. Проветривал мозги.
- Слишком поздно, Поли. Твои мозги уже никогда не станут ясными. - Он
снова сжал мою худую старческую кисть, перемещая хрупкие кости, глаза его
постоянно бегали из стороны в сторону, чтобы знать, что он в безопасности.
Брэд не боялся нарушать правила, он только боялся, что его поймают, когда он
нарушает их. И в этом тоже походил на Перси Уэтмора, который никогда не
давал вам забыть, что он племянник губернатора. - Ты такой старый, просто
чудо, как ты еще помнишь, кто ты такой. Ты слишком, чертовски стар. Даже для
этого музея. Ты мне действуешь на нервы, Поли.
- Пусти меня, - сказал я, стараясь, чтобы голос не звучал жалобно. И не
просто из гордости. Я думал, что это может возбудить его, как запах пота
нервную собаку, которая обычно только рычит, и она кусает. И я вспомнил
журналиста, писавшего о Джоне Коффи. Этот репортер - ужасный человек по
фамилии Хэммерсмит. Самое ужасное в кем было то, что он не знал, что он
ужасен.
Вместо того, чтобы меня отпустить, Долан снова сжал мою кисть. Я
застонал. Я не хотел, но ничего не мог поделать. Боль пронзила меня насквозь
до самых лодыжек.
- Что ты там делаешь, Поли? Скажи мне.
- Ничего! - Я еще не плакал, но боялся, что скоро заплачу, если он
будет продолжать в том же духе. - Ничего, я просто гуляю, я люблю гулять,
отпусти меня!
Он отпустил ненадолго и лишь для того, чтобы схватить мою другую руку.
Пальцы ее были сжаты.
- Открой, - приказал он. - Дай папе посмотреть. Я повиновался, и он
фыркнул с отвращением. Там не было ничего, кроме остатков второго кусочка
жареного хлеба. Я сжимал его в правой руке, когда он стал давить мою левую
кисть, и на пальцах осталось масло - не масло, маргарин, масла здесь не
держали.
- Иди в дом и вымой свои мерзкие руки, - велел он, отходя назад и
откусывая кусок рулета. - Боже правый.
Я пошел вверх по лестнице. Ноги у меня дрожали, сердце колотилось, как
мотор с протекающими клапанами и старыми разболтанными поршнями. Когда я
взялся за ручку двери, ведущей в кухню - и к безопасности, - Долан сказал:
- Если ты, Поли, расскажешь хоть кому-нибудь, что я сжимал твою бедную
ручку, то я всем скажу, что у тебя галлюцинации. Начало старческого маразма.
А ты знаешь, что мне поверят. Если же там синяки, они подумают, что ты их
сам себе поставил.
Да. Это правда. И опять - эти слова мог сказать Перси Уэтмор. Перси,
каким-то образом оставшийся молодым и подлым, тогда как я стал старым и
хрупким.
- Я никому не собираюсь ничего говорить, - пробормотал я. - Нечего
говорить.
- Вот и правильно, дорогуша. - Его голос звучал легко и насмешливо -
голос верзилы (если взять словечко Перси), который думает, что будет молодым
вечно. - А я узнаю, что ты там делаешь. Я сделаю это своей обязанностью.
Слышишь?
Конечно, я слышал, но не доставил ему удовольствия подтвердить это. Я
вошел в дом, прошел через кухню (я чувствовал запах яичницы с сосисками, но
уже не хотел их) и повесил накидку на крюк. Потом поднялся в свою комнату,
останавливаясь на каждой ступеньке, давая своему сердцу время успокоиться и
собираясь с мыслями, чтобы начать писать.
Я вошел в солярий и просто сидел за маленьким столом у окон, когда мой
друг Элен, просунула в дверь голову. Она казалась усталой, и, по-моему, ей
было нехорошо. Элен гладко зачесала волосы, но все еще была в своем платье.
Старые возлюбленные не тратят много времени на церемонии, ведь по большей
части мы просто не можем себе этого позволить.
- Я не буду тебя отвлекать, - сказала она. - Я вижу, что ты собрался
писать...
- Не говори глупостей, - ответил я. - У меня времени больше, чем у
Картера печеночных таблеток. Заходи.
Она вошла, но остановилась у двери.
- Просто я не могла заснуть... опять... и случайно оказалась у окна
чуть пораньше... и...
- И ты видела меня с мистером Доланом во время нашей милой беседы, -
помог ей я. - Я надеялся, что она только видела, что ее окно было закрыто, и
она не слышала, как я хныкал и просил отпустить.
- Это было неприятно и совсем не дружески, - сказала она. - Пол, этот
мистер Долан расспрашивал всех о тебе. Он и меня спрашивал, это было на
прошлой неделе. Я тогда об этом не задумалась, просто решила, что у него
противный
<<< 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 >>>
- -
|
|
