|
|
|
|
- -
Муре? Мы могли бы
позаботиться о Перси именно так, как ты сказал, а потом провести ее через
тоннель, вместо того, чтобы через него выводить Коффи.
Я покачал головой.
- Не пойдет. Никогда в жизни.
- Из-за начальника Мурса?
- Именно. Он такой прагматик, что из Фомы Неверующего делает Жанну
д'Арк. Если привезем Коффи к нему домой, думаю, мы удивим его так, что он
позволит Коффи хотя бы попробовать. Иначе...
- А чем ты предлагаешь добираться?
- Я сначала думал взять фургон, но мы не сможем на нем незаметно
выехать со двора, к тому же все в округе его хорошо знают. Я думаю, лучше
взять мой "форд".
- Подумай еще раз, - сказал Дин, снова водружая свои очки на нос. - Ты
не сможешь затолкать Джона Коффи в свою машину, даже если разденешь догола,
намажешь салом и применишь рожок для обуви. Ты к нему уже так привык, что не
замечаешь, насколько он большой.
На это мне было нечего сказать. Свое внимание я сосредоточил на
проблеме Перси и менее важной, но существенной проблеме Буйного Билла
Уортона. И теперь я понял, что с транспортом будет все не так просто, как
надеялся.
Харри Тервиллиджер взял остатки своего второго бутерброда, посмотрел на
него и снова положил на тарелку.
- Если мы и вправду решимся на это безумие, - произнес он, - то, думаю,
можно взять мой "пикап". Посадим его сзади. В это время на дорогах
практически никого нет. Мы ведь говорим о времени после полуно-чи, так?
- Да, - подтвердил я.
- Вы, ребята, забыли об одной вещи, - сказал Дин. - Я знаю, что Коффи
ведет себя очень тихо с самого появления в блоке, ничего не делает, а только
лежит на койке и плачет, но он - убийца. А еще он громадина. Если он решит
сбежать из кузова "пикапа", то остановить его мы сможем только пристрелив. А
на такого верзилу понадобится много выстрелов, даже из пистолета сорок
пятого калибра. А что если мы не сможем его уложить? Или он убьет
кого-нибудь еще? Мне бы не хотелось терять работу и садиться в тюрьму - у
меня жена и дети на руках, я должен кормить их, но еще больше, мне бы не
хотелось, чтобы на моей совести была еще хоть одна убитая девочка.
- Этого не будет, - сказал я.
- С чего это ты так уверен в этом?
Я не ответил. Я просто не знал, с чего начать. Я не сомневался, что
этот вопрос всплывет, без сомнения, но все равно не представлял, как начать
рассказывать то, что я знал. Помог мне Брут.
- Ты не веришь, что он это сделал, правда Пол? - Он недоверчиво
посмотрел на меня. - Ты считаешь, что этот громадный увалень невиновен.
- Я думаю, что он невиновен.
- Ради всего святого, почему?
- Есть две вещи, - сказал я. - Одна из них - мой башмак. - Я наклонился
над столом и начал говорить.
Часть 5. НОЧНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Господин Герберт Уэлс написал однажды рассказ о человеке, который
изобрел машину времени. И я вдруг понял, что, когда писал эти воспоминания,
изобрел свою собственную машину времени. В отличие от машины Уэлса моя могла
путешествовать только в прошлое. В 1932-й, если уж быть точным, когда я
служил старшим надзирателем в блоке "Г" Исправитель-ного учреждения штата
"Холодная Гора", но действовала почти без помех. И все равно, эта машина
времени напоминает мне старенький "форд", который был у меня в то время:
знаешь точно, что заведется, но никогда не можешь сказать, хватит ли одного
поворота ключа или придется вылезать и крутить рукоятку, пока рука не
отвалится.
Много раз моя машина заводилась с пол-оборота, с тех пор как я начал
рассказ о Джоне Коффи, но вчера пришлось крутить рукоятку. Наверное, это
потому, что я дошел до казни Делакруа и какая-то часть моего разума никак не
хочет успокоиться. Эта смерть была ужасной, просто потрясающе ужасной, и все
из-за Перси Уэтмора, молодого человека, который очень любил причесывать свои
волосы, но не терпел, когда над ним кто-то смеялся, - даже наполовину лысый
французик, которому не суждено было дожить до Рождества.
Как во всякой грязной работе, самое тяжелое только начиналось.
Двигателю все равно, чем его заводить: ключом или рукояткой, если уж
завелся, то в любом случае работает нормально. Так и со мной вчера. Сначала
слова выходили короткими фразами, потом длинными предложениями, а потом
потекли рекой. Я обнаружил, что писание - особый, даже пугающий вид
воспоминаний, в них есть что-то захватывающее,
<<< 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 >>>
- -
|
|
