|
|
|
|
- -
теперь уже не была главной
проблемой. Он замерз, так замерз, что тело почти ему не повиновалось. Он
удвоил скорость, отталкиваясь заметно уставшей здоровой ногой, и не помнил,
как прополз последние пятьдесят ярдов до умирающего огня.
Оказалось, что женщина сползла с брезента и сейчас лежала на
противоположной от огня стороне, словно хотела добраться до оставшихся дров,
но свалилась по пути.
- Эй, милочка, я дома, - пропыхтел он. - Небольшая неприятность с
коленом, но теперь я вернулся. Так или иначе, чертово колено - это твоя
вина, Бекки, так что не жалуйся, ладно? Бекки.., ведь так тебя зовут?
Возможно, но она не ответила. Просто лежала и смотрела. Он по-прежнему
видел только один глаз, но не смог вспомнить, тот же самый или другой. Но
теперь от ее взгляда мурашки уже не шли по коже, потому что ему и без того
было о чем беспокоиться. Взять хоть огонь. Пит успел как раз вовремя,
тлеющих углей было еще немало. Первым делом нужно подкормить этого обжору,
да так, чтобы долго не погас, а потом лечь рядом со своей девчонкой Бекки
(только с наветренной стороны, чтобы не дай Бог не задохнуться). И ждать
Генри. Ему не впервые таскать за Пита каштаны из огня.
Пит подобрался к женщине и к небольшой поленнице дров за ее головой
достаточно близко, чтобы снова ощутить резкую химическую вонь, и понял,
почему ее взгляд больше его не тревожил. Единственный глаз смотрел в никуда.
Больше она не встанет. Умерла. Снежный налет на талии и бедрах стал
темно-красным.
Пит приостановился, приподнялся на ноющих руках и всмотрелся в нее, но
интерес к ней, мертвой или живой, был таким же мимолетным, как к бегущим
назад часам. Он мечтал об одном: подбросить дров в огонь и согреться. О
женщине он подумает потом. Может, через месяц, сидя в гостиной с
загипсованным коленом и чашкой кофе в руке.
Наконец он схватился за полено. Осталось только четыре, но самых
больших. Генри наверняка вернется, прежде чем они успеют догореть, и соберет
еще дров, перед тем как ехать за помощью. Старый добрый Генри! Все еще носит
смешные очки в роговой оправе, даже в век мягких контактных линз и лазерной
хирургии, но положиться на него можно в любую минуту.
Мысли Пита своевольно пытались вернуться к "скауту", к запаху одеколона
Генри, которым тот не душился, но Пит не позволял себе отвлекаться. "Давайте
не будем", - как говорили они в детстве. Воспоминания словно превратились в
его врага. Никакого призрачного одеколона, никаких сожалений о Даддитсе.
Никаких больше костяшек, никакой игры. У него и без того забот по горло.
Он неуклюже бросал в огонь полено за поленом, морщась от боли, но
любуясь фонтанами искр, поднимавшихся под жестяной потолок навеса мириадами
обезумевших светлячков, прежде чем угаснуть.
Генри скоро будет здесь. Вот за что нужно держаться. Смотреть на огонь
и думать о Генри. Вот он вернется...
Нет, не вернется. Потому что в "Дыре в стене" дела плохи. Что-то,
связанное с...
- Рик, - сказал он, наблюдая, как огонь жадно пожирает новую пищу.
Скоро оранжевые языки вскинутся еще выше.
Он зубами стащил перчатки и протянул руки к теплу. Порез на правой
ладони, куда вонзился осколок стекла, оказался длинным и глубоким. Наверняка
останется шрам, но что из того. Подумаешь, что такое шрам-другой между
друзьями? А ведь они были друзьями, верно? Да. Банда старой Канзас-стрит,
Алые Пираты, с пластиковыми мечами и бластерами из "Звездных войн" на
батарейках. Они даже совершали героические деяния: дважды, если считать
девчонку Ринкенхауэр. Тогда их снимки поместили в газетах, так что
подумаешь, шрамы! А то, что они однажды, вероятно.., всего лишь вероятно,
прикончили того типа.., так ему и надо. Если кто-то и заслуживал быть
убитым...
Но туда он тоже не полезет. Давайте не будем. Не выйдет, беби!
Но он уже видел линию. Хотел или нет, но видел куда отчетливее, чем за
все эти годы. Но прежде всего он увидел Бивера, да и услышал тоже. Слова
били прямо в центр мозга.
Джоунси? Ты здесь, старик?
- Не вставай, Бив, - предупредил Пит, не сводя глаз с вздымающегося
пламени. Тепло било ему в лицо, навевало сон. - Оставайся там, где есть.
Только.., сам знаешь, сиди, как пришитый.
Что в конце концов все это означает? "Что за фигли-мигли?" - как
говаривал Бивер в детстве, и эта, в сущности, бессмысленная фраза неизменно
приводила их в восторг. Питер чувствовал, что при желании все узнает,
настолько четкой была линия.
<<< 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 >>>
- -
|
|
