|
|
|
- -
секунд я смотрел на буквы-магниты, гадая, кто расставил их в таком порядке и почему. Гадая, правда ли это. Затем протянул руку и смешал все буквы. А потом отправился спать.
В восемь лет я очень тяжело переболел свинкой. "Я думал, ты умрешь", - как-то раз признался мне отец, обычно не склонный к преувеличениям. Он рассказал, что один раз ночью они с матерью опустили меня в ванну с холодной водой, хотя и боялись, что от температурного шока у меня остановится сердце. Но поступить иначе не могли, потому что не сомневались, что иначе я сгорю у них на глазах. Я заговорил вслух о каких-то ярких, бестелесных существах, которых видел в комнате, ангелах, явившихся, чтобы унести меня с собой, чем до смерти перепугал мать. Отец же незадолго до купания измерил мне температуру старым ртутным термометром. Посмотрел на черточку (40,6 градуса), около которой остановился серебристый столбик, и больше уже не решался вставить мне градусник под мышку. Я не помню никаких ярких фигур, но в моей памяти остался странный период времени, когда я словно находился в зрительном зале с несколькими экранами, и на каждом показывали свой фильм. Окружающий мир пришел в движение, ровное выгнулось, твердое стало жидким. Люди - в большинстве своем они резко вытянулись - вбегали и выбегали из зала на длиннющих, карикатурных ногах. Каждое их слово отдавалось мгновенным эхом. Кто-то тряс перед моим лицом парой пинеток. Сидди, мой брат, сунул руку под рубашку и там щелкал пальцами. Неразрывный поток времени разделился на отдельные сегменты, бусинки, нанизанные на нить. За годы, что разделили тот случай и мое возвращение в "Сару-Хохотушку", самые различные болезни еще не раз укладывали меня в постель, но никогда не подводили к последней черте, разделяющей реальный и потусторонний миры. Собственно, я и не ожидал повторения того кризиса, верил, что впечатления такого рода уникальны, и пережить их могут только дети, а если взрослые, то больные малярией или страдающие серьезным расстройством психики. Но в ночь с седьмого на восьмое июля и утром восьмого я вновь пережил нечто, очень схожее с тем детским забытьем. Я спал, просыпался, двигался, и все одновременно. Я попытаюсь обо всем вам рассказать, но никакие слова не способны адекватно отобразить испытанные мною ощущения. Я словно открыл секретный тоннель, прорытый за стеной мира, и крался по нему.
Сначала я услышал музыку. Не диксиленд <Стиль джаза, в котором исполняется в основном танцевальная и развлекательная музыка.>, потому что не звучали трубы, но что-то вроде диксиленда. Примитивный, но приятный вариант бибопа <музыкальный джазовый стиль.>. Три, или четыре акустические гитары, аккордеон, контрабас (может, даже два). И, естественно, ударные. Правда, не обычные барабаны. Казалось, кто-то на удивление талантливо отбивает ритм на ящиках. Затем появился женский голос, высокий тенор. Голос этот смеялся, звал, страдал, и я сразу понял, что слышу Сару Тидуэлл, которая не записала на пластинки ни одной песни. Я слышал Сару-Хохотушку, и, Господи, как же хорошо она пела!
Ты знаешь, мы вернулись в МЭНдерли, Мы будем танцевать на СЭНдерли, Потом спою тебе я с БЭНдерли, И все уляжемся мы в КЭНдерли...
Контрабасы (да, их было два), играли что-то, вроде вариации на тему "Крошка, давай построим домик" Элвиса Пресли, потом Сынок Тидуэлл исполнил соло на гитаре. Огоньки поблескивали в темноте, и я подумал о другой певице, Клодин Кларк, блиставшей в пятидесятые годы, с ее: "Я вижу огни.., вечеринка в разгаре.., красные, зеленые, синие..." И тут же появились они, японские фонарики, развешанные по деревьям над тропой-лестницей, что вела от дома к озеру. Фонарики, вырывающиеся из темноты мистические шары света: красные, зеленые, синие. А за моей спиной Сара все пела свою мэндерлийскую песню, но голос ее становился все глуше. "Сара и Ред-топ бойз", судя по звуку, расположились на подъездной дорожке, аккурат там, где Джордж Футмен остановил свой автомобиль, когда привез мне повестку. Я же спускался к озеру меж световых шаров, мимо японских фонариков, к которым со всей округи слетались легкокрылые мотыльки. Один сумел забраться внутрь фонарика и теперь отбрасывал огромную тень на вощеную бумагу. В кадках для цветов, <<< 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 >>>
- -
|
|