|
|
|
|
- -
/>коротать время.
Второй приступ слез случился у меня через три или четыре дня после
похорон. Ощущение, что я по-прежнему сплю, не проходило. Я ходил,
разговаривал, отвечал на телефонные звонки, работал над книгой, которую к
моменту смерти Джо закончил процентов на восемьдесят, но мне постоянно
казалось, что происходит все это не со мной, что я - это не я, а настоящий
"я" наблюдает за всем со стороны, послав вместо себя двойника.
Дениз Бридлав, мать Пита, предложила в один из дней на следующей недели
привести двух своих подруг и прибраться в большом доме, в котором я теперь
жил один - одинокая горошина, позабытая в банке. Она сказала, что
генеральная уборка обойдется мне в сотню долларов на троих, и добавила, что
без этого никак нельзя. После смерти обязательно надо прибраться, даже если
человек умер и не в доме.
Я ответил, что мысль неплохая, но сказал, что заплачу каждой женщине по
сто долларов за шесть часов работы. То есть закончить уборку они должны за
шесть часов. А то, что они не успеют сделать в отпущенное им время,
останется на следующий раз.
- Мистер Нунэн, это слишком много, - запротестовала Дениз.
- Может - много, а может, и нет, но я плачу именно столько. Беретесь за
уборку?
Она ответила, что они берутся, конечно, берутся.
В итоге в вечер, предшествующий их приходу, я провел предуборочную
инспекцию дома. Наверное, я хотел, чтобы женщины (двух я совершенно не знал)
не нашли ничего лишнего?
К примеру, шелковых трусиков Джоанны, засунутых за подушки дивана
("Что-то мы очень часто занимаемся этим на диване, Майк, - как-то сказала
она мне. - Ты заметил?"), или пустых банок из-под пива под креслом на
крыльце, а может, туалетную бумагу в унитазе, которую забыли спустить в
канализацию. По правде говоря, я не могу сказать, что именно я искал.
Помните, я же жил как во сне, и ясность мыслей обретал, лишь когда дело
касалось концовки романа (психопат-убийца завлек мою героиню на крышу
многоэтажки с твердым намерением столкнуть ее вниз) или изготовленного
фирмой "Норко" теста на беременность, который Джо купила в день смерти.
Ингалятор от насморка, сказала она. Рыбное филе на ужин, сказала она. И в ее
глазах я не заметил ничего такого, что заставило бы меня заглянуть в них
второй раз.
Завершая инспекцию, я заглянул под нашу кровать и нашел книгу на
стороне Джо. Она только-только умерла, но если в доме где-то и собирается
пыль, так это в Подкроватном королевстве. Светло-серый налет, который я
увидел на глянцевой обложке, достав книгу, напомнил мне о лице и руках
лежащей в гробу Джоанны... Джо в Подземном царстве. В гробу тоже пыльно?
Скорее всего, нет, но...
Я отогнал эту мысль. Она прикинулась, будто уходит, но весь день
пыталась вновь пробраться мне в голову, словно белый медведь Толстого.
Джоанна и я - выпускники университета штата Мэн. Оба защищали диплом по
англоязычной литературе. Как и многие другие, мы влюбились в сладкозвучный
голос Шекспира и обожали цинизм горожан Тилбюри, который сумел донести до
нас Эдвин Арлингтон Робинсон <Робинсон Эдвин Арлингтон (1869 - 1935) -
американский поэт, лирика которого отличается психологической напряженностью
и поэтикой намека.>. Однако вместе нас свел не поэт и эссеист, а Сомерсет
Моэм, пожилой писатель-драматург с сердцем романтика и лицом, на котором
отчетливо читалось презрение к роду человеческому (хотя практически на всех
фотографиях между лицом и объективом вставала пелена сигаретного дыма).
Поэтому я не удивился, обнаружив под кроватью "Луну и грош". Роман этот я
прочел в юношестве, причем не один раз, а дважды, естественно, отождествляя
себя с Чарлзом Стриклен-дом (но в Южные моря я хотел отправиться, чтобы
писать книги, а не рисовать).
Вместо закладки она воспользовалась игральной картой бог знает из какой
колоды. Открывая книгу, я вспомнил слова, сказанные ею за заре нашего
знакомства. Случилось это на семинаре "Английская литература 20-го
столетия", наверное, в 1980 году. Джоанна Арлен училась тогда на втором
курсе, я - на последнем, а на "Английскую литературу 20-го столетия" ходил
потому, что в тот последний для меня семестр у меня появилось свободное
время. "Через сто лет, - заявила она на семинаре, - литературных критиков
середины двадцатого века заклеймят позором за то, что они обласкали Лоренса
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>>
- -
|
|
