|
|
|
- -
умирают кролики в западне, даже если они не очень сильно ранены. А это именно то, что я из себя представляю. Кролик в ловушке, умирающий от страха. "Отчасти ты прав, дорогой Томми, - подумал Флэгг. - Ты не умираешь от страха, как тебе кажется, но ты действительно кролик в ловушке". - Я думаю, что вы измените свое мнение по этому поводу, - сказал Флэгг. Он готовил очередную порцию микстуры. Она имела облачнорозовый успокаивающий цвет. - Что это? - Кое-что, что успокоит ваши нервы и позволит поспать. Томас выпил и это. Флэгг присел на край его кровати. Скоро Томас крепко уснул - настолько крепко, что если бы в этот момент его увидел слуга, то он мог бы подумать, что его предсказание оправдалось и Томас умер. Флэгг взял руку спящего мальчика и погладил ее почти любовно. По-своему он любил Томаса, но Саша правильно бы определила любовь Флэгга: любовь хозяина к своей собаке. "Он так похож на своего отца, - думал Флэгг, - а старик так и не узнал об этом. Ах, Томми, у нас с тобой будут чудесные времена, и до того, как мне придет конец, в королевстве прольется королевская кровь. Я уйду, но уйду далеко, по крайней мере сначала. Я вернусь в другом обличье, чтобы увидеть твою голову на пике... и вскрыть грудь твоего брата моим кинжалом, вырвать его сердце из груди и съесть его сырым, как его отец съел сердце своего бесценного дракона". С улыбкой на губах Флэгг вышел из комнаты. Коронация прошла без всяких волнений или осложнений. Слуги Томаса (из-за его молодости к нему еще не был приставлен камердинеру но вскоре это упущение будет исправлено) одели его по такому случаю в прекрасный костюм из черного бархата, усыпанный драгоценными камнями ("Все мои, - подумал Томас с удивлением-и с просыпающейся алчностью - теперь они все мои") и в высокие черные сапоги из нежнейшей козлиной кожи. Когда ровно в половине двенадцатого появился Флэгг и сказал: "Пора, милорд", Томас нервничал уже гораздо меньше, чем ожидал. Успокоительное, которое дал колдун накануне вечером, все еще продолжало действовать. - Возьмите меня под руку, - сказал он, - чтобы я не споткнулся. Флэгг взял Томаса под руку. В последующие годы для обитателей города это станет весьма знакомой картиной - Флэгг, поддерживающий под руку мальчика, короля, как если бы тот был дряхлым старцем, а не здоровым юнцом. Они вышли вместе навстречу зимнему солнечному дню. Их выход был встречен приветственными криками, столь громкими, что они напоминали шум волн, разбивающихся о длинные, пустынные берега Восточного графства. Пораженный этими звуками, Томас огляделся по сторонам, и первой его мыслью было: "Где Питер? Это, наверное, относится к Питеру!" Потом он вспомнил, что Питер находится в башне, и понял, что все эти приветствия - ему. Он начинал получать от этого удовольствие... и должен вам сказать, что причиной этого удовольствия было не просто сознание того, что все эти приветствия относятся к нему. Он знал, что Питер, запертый в одинокой темнице, в башне, тоже должен слышать эти восторженные крики. "Какое теперь имеет значение то, что ты всегда лучше, учился?" Эта нехорошая мыслишка одновременно колола и грела Томаса. "Какая теперь разница? Теперь ты сидишь взаперти в Игле, а я... а я должен стать королем! Какое теперь имеет значение то, что ты каждый вечер приносил, ему бокал вина и..." Но последняя мысль стала причиной появления у него на лбу странной, липкой испарины, и он прогнал эту мысль прочь. Приветственные крики не умолкали, когда они с Флэггом вышли сначала на площадь перед башней-Иглой, а затем вошли под арку, образованную поднятыми парадными мечами стражников, вновь облачившихся в свои красивые парадные мундиры и высокие шапки с волчьей головой. Томас просто начал радоваться за себя. Он поднял руку в приветствии, и приветственные крики его подданных превратились в бурю. Мужчины бросали в воздух шляпы. Женщины плакали от умиления. В воздухе носились крики: "Король! Король! Смотрите, король! Томас Светоносец! Да здравствует король!" Томас, который был всего лишь мальчиком, думал, что все это относится к нему. Но Флэгг, который, возможно, никогда не был мальчиком, знал, что к чему. Крики ликованья раздавались потому, что миновало неспокойное время. Люди радовались тому, что жизнь войдет в обычное русло, что вновь откроются лавки, что посты из солдат с настороженными глазами в кожаных шлемах больше не будут стоять по всему городу по ночам, что после <<< 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 >>>
- -
|
|