|
|
|
|
- -
только языку
стрелка - последнего из своего племени. В воздухе прогрохотали тяжкие,
немузыкальные револьверные аккорды. Алиса зашлепала губами, обмякла, и он
снова спустил курки. Шеб вдруг резко запрокинул голову и вместе с Алисой
повалился в пыль.
На стрелка дождем посыпались полетевшие в воздух палки. Он зашатался,
отбил их. Деревяшка с кое-как вбитым гвоздем до крови распорола ему руку.
Какой-то давно небритый мужик с пятнами пота подмышками с разбегу прыгнул
на него, сжимая в лапище тупой кухонный нож. Стрелок уложил его замертво,
и мужик тяжело рухнул на дорогу, ударившись подбородком. Громко лязгнули
зубы.
- САТАНА! - визжал кто-то. - ПРОКЛЯТЫЙ! СБИВАЙ ЕГО!
- ЛУКАВЫЙ! - выкрикивал другой голос. На стрелка дождем сыпались
палки. От сапога отскочил чей-то нож. - ЛУКАВЫЙ! АНТИХРИСТ!
Стрелок выстрелами проложил себе дорогу в самой гуще толпы. Он бежал
среди падающих тел, а руки с жуткой точностью выбирали мишени. На землю
осели двое мужчин и женщина, и стрелок проскочил в оставленную ими брешь.
Во главе взбудораженной, охваченной лихорадочным волнением процессии
он перебежал через улицу к выходившему на заведение Шеба шаткому строению,
где помещались универсальный магазин и мужская парикмахерская. Взобравшись
на дощатый настил тротуара, стрелок вновь обернулся и расстрелял в толпу
нападавших оставшиеся заряды. Позади, распятые в пыли, лежали Шеб, Элли и
остальные.
Каждый сделанный стрелком выстрел попадал в жизненно важную точку, а
револьвера эти люди, вероятно, не видели никогда - разве что на картинках
в старых журналах, - но толпа не дрогнула, не замешкалась ни на секунду.
Он отступал, движениями танцовщика уворачиваясь от летящих снарядов,
перезаряжая на ходу револьверы. Пальцы деловито сновали между патронташами
и барабанами револьверов с быстротой, которая была результатом долгой
выучки. Толпа поднялась на тротуар. Стрелок шагнул в магазин и захлопнул
дверь. Выходившая на улицу большая витрина справа от него разлетелась,
внутрь посыпалось стекло, и в магазин протиснулись трое мужчин с пустыми,
бессмысленными лицами фанатиков. Их глаза горели безжизненным огнем. Он
уложил и этих, и тех двоих, что появились следом. Оба повалились на
витрину и повисли на торчащих осколках стекла, закупорив отверстие.
Дверь затрещала и содрогнулась под тяжестью тел, и стрелок расслышал
ее голос: "УБИЙЦА! ВАШИ ДУШИ! САТАНА! НЕЧЕСТИВЫЙ!"
Сорвавшаяся с петель дверь упала внутрь. Раздался вялый хлопок. На
стрелка набросились мужчины, женщины, дети. Полетели плевки и поленья. Он
расстрелял все патроны, и револьверы кувырнулись вниз, как кегли. Повалив
бочку с мукой, он покатил ее на нападающих, отступая в парикмахерскую, и
следом швырнул кастрюлю с кипятком, в которой лежали две зазубренные
бритвы. Толпа наступала, неистово выкрикивая что-то бессвязное. Их
откуда-то подстрекала Сильвия Питтстон; ее голос то взлетал, то падал,
выводя исступленные рулады. Пахло бритьем, стрижкой и его собственным
телом. Стрелок заталкивал пули в горячие патронники, и на кончиках пальцев
у него ныли мозоли.
Черным ходом он вышел на крыльцо. Теперь за спиной была ровная,
заросшая кустарником земля; она решительно отрекалась от поселка,
припавшего перед прыжком на огромные задние лапы. Из-за угла, толкаясь и
суетясь, показались трое мужчин, на лицах играли широкие предательские
ухмылки. Они увидели стрелка, увидели, что он их видит, и усмешки застыли,
примороженные ужасом, а через секунду пули скосили всю троицу. Следом
появилась подвывающая женщина - крупная толстуха, известная среди
постоянных клиентов Шеба как тетушка Миль. Выстрел отшвырнул ее назад, и
она приземлилась в пыль, раскорячившись, как гулящая девка; задравшаяся до
бедер юбка запуталась между ног.
Спиной вперед спустившись по ступенькам, он стал пятиться в пустыню:
десять шагов, двадцать... Дверь черного хода парикмахерской распахнулась
настежь, и оттуда выплеснулась бурлящая людская волна. Стрелок мельком
увидел Сильвию Питтстон и открыл огонь. Люди оседали на корточки,
опрокидывались назад, переваливались через перила и падали в пыль. В
негасимом лиловом свете дня они не отбрасывали теней. Стрелок понял, что
кричит. Все это время он кричал. Ему казалось, что вместо глаз у него
треснутые подшипники. Яйца поджались к животу. Ноги одеревенели. Уши
налились чугуном.
Барабаны револьверов опустели. Клубящаяся толпа ринулась на него,
таинственным образом превращаясь в Глаз и Руку, стрелок же, не двигаясь с
места, не умолкая, перезаряжал
<<< 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 >>>
- -
|
|
