|
|
|
- -
сей раз не колыбельной, нет; мать Роланда страшилась наркотиков и настоятельной потребности в них (так же, как боялась Корта и нужды в этом лупцевателе мальчишек); эти стихи пришли из расположенных на севере пустыни Пещер, где люди еще жили среди машин, которые, как правило, не работали... а если работали, то иногда пожирали людей. Строчки вертелись в голове, напомнив (ни с того, ни с сего - типично для стремительного тока мескалина) снегопад внутри шара, что был у Роланда в детстве, таинственный и полу-придуманный:
Касанье странного крыла, Дыханье пекла, капля зла...
В нависших над алтарем деревьях были лица. Стрелок рассеянно, но увлеченно наблюдал за ними. Вот извивающийся зеленый дракон. Вот дриада, манящая к себе руками-ветками. Вот обросший слизью живой череп. Лица. Лица. Травы на поляне вдруг всколыхнулись, всплеснули и поникли. Иду. Я иду. Неясное волнение плоти. Как же далеко я ушел, подумал стрелок. От Сьюзан, с которой лежали в сладком сене, к такому. Она прижалась к нему сверху - тело, сотканное из ветра, и грудь - нежданное благоухание жасмина, розы, жимолости. - Ну, пророчествуй, - сказал стрелок. Рот казался полным металла. Вздох. Едва слышное рыдание. Стрелку чудилось, будто его гениталии обнажились, затвердели. Над головой, за лицами в листве, виднелись горы - безжалостные, грубые, очень зубастые. Тело двигалось подле Роланда, боролось с ним. Стрелок почувствовал, как руки сжимаются в кулаки. Она ниспослала ему видение Сьюзан. Это Сьюзан была над ним, прелестная Сьюзан у окна, та, что поджидала его, распустив волосы по плечам и спине. Роланд запрокинул голову, но призрачное лицо последовало за ним. Жасмин, роза, жимолость, старое сено... запах любви. Люби меня. - Пророчествуй, - проговорил он. Прошу тебя, всхлипнула прорицательница. Не будь холодным. Здесь всегда так холодно... Руки скользят по его телу, делают что-то, разжигают в нем огонь. Тянут. Утягивают. Черная расщелина. Распутница, каких не видел свет. Влага, тепло... Нет. Сушь. Холод. Бесплодие. Имей хоть каплю милосердия, стрелок. Ах, прошу тебя, умоляю, окажи мне любезность! Сжалься! А ты сжалилась бы над мальчиком? Над каким мальчиком? Никакого мальчика я не знаю. Мне нужны не мальчики. О, прошу тебя. Жасмин, роза, жимолость. Сухое сено с призрачным запахом летнего клевера. Масло, сцеженное из древних урн. Мятеж: плоти! плоти! - После, - сказал он. Сейчас. Прошу тебя. Сейчас. Роланд позволил рассудку, этому антиподу чувств, оплести ее своими кольцами. Висевшее над ним тело неподвижно застыло и словно бы издало пронзительный крик. Между висками стрелка произошло короткое, злое перетягивание каната - веревкой, серой и волокнистой, был его рассудок. Долгие секунды тишину нарушал лишь тихий шорох его дыхания да слабый ветерок, от которого зеленые лица в кронах деревьев двигались, подмигивали, гримасничали. Птицы точно вымерли. Хватка суккуба ослабла. Снова послышались всхлипы. Следовало поторапливаться, не то дьяволица покинула бы его. Остаться теперь означало истощить свои силы - для нее, возможно, это равнялось смерти. Стрелок уже чувствовал, как она отдаляется, стремясь покинуть каменное кольцо. Ветер гнал по траве рябь, складывавшуюся в измученные узоры. - Пророчество, - выговорил он: бесцветное существительное. Слезный, утомленный вздох. Стрелок даровал бы ей милость, о которой она просила... если бы не Джейк. Опоздай стрелок прошлой ночью хоть сколько-нибудь, он нашел бы Джейка мертвым или безумным. Усни же. Нет. Так погрузись в полудрему. Стрелок обратил взор вверх, к выглядывавшим из листвы лицам. Там, к его крайнему изумлению, разыгрывалось представление. Перед ним вздымались и гибли миры. У края сияющих песков, где вечно и тяжко трудились в малопонятном электронном неистовстве машины, воздвигались империи. Империи приходили в упадок и рушились. Вращавшиеся подобно бесшумной жидкости колеса замедляли движение, начинали скрипеть, визжать, останавливались. Под густо усеянными звездами темными небесами, похожими на пласт самоцветов, песок забивал нержавеющую сталь сточных канав концентрических улиц. И сквозь все это дул предсмертный ветер перемен, принося аромат корицы - запах позднего октября. Стрелок наблюдал за сдвинувшимся с места миром. В полудреме. <<< 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 >>>
- -
|
|