|
|
|
|
- -
о помощи. Попросила о помощи и добавила,
что ее зовут... как?
- Сюзанна Дийн, - продолжила Труди вслух. - Вот как ее зовут. А
патрульному Антасси я этого не сказала.
Нет, не сказала, но кому нужен этот патрульный Антасси? Патрульный
Антасси с его автобусными остановками и маленькими магазинчиками. Да пошел
он...
Эта женщина... Сюзанна Дийн, Вупи Голдберг, Коретта Скотт-Кинг, кем бы
они ни была, думала, что она беременна. Думала, что у нее родовые схватки. Я
в этом практически уверена. Она показалась тебе беременной, Труди?
- Нет, - ответила она.
На ближней к Верхнему Манхэттену стороне Сорок шестой улицы вновь
засветилась красная табличка с надписью "СТОЙТЕ". И Труди вдруг осознала,
что к ней возвращается спокойствие. Она успокаивалась лишь потому, что
стояла здесь, на углу Второй авеню и Сорок шестой улицы, рядом с высящейся
по правую руку громадой Хаммаршельд-Плаза-2. Словно почувствовала холодную
руку, легшую на горячий лоб, словно услышала доброе слово, заверившее ее,
что нет причины, нет абсолютно никакой причины ощущать онекалывающее
покамение.
Она слышит гудение, вдруг осознала Труди. Сладостный гудящий звук.
- Это не гудение, - уточнила она, когда красная табличка "СТОЙТЕ"
погасла и вновь зажглась белая "ИДИТЕ" (она вспомнила, как один из ухажер в
колледже сказал ей, что для кармы просто беда, если человек уподобляется
световому указателю на пешеходном переходе). - Это не гудение, это пение.
И тут же у нее за спиной, она вздрогнула от неожиданности, но не
испугалась, раздался мужской голос:
- Совершенно верно, - повернувшись, она увидела джентльмена лет сорока
с небольшим. - Я постоянно прихожу сюда, только для того, чтобы его
послушать. И вот что я вам скажу, раз уж мы, как говорится, всего лишь
корабли, встретившиеся в ночи, в молодости у меня все лицо было в жутких
угрях. И я думаю, это пение, уж не знаю каким образом, их вылечило.
- Вы думаете, что избавились от угрей, потому что время от времени
стояли на углу Второй авеню и Сорок шестой улицы.
Его улыбка, и без того легкая, но приятная, поблекла.
- Я понимаю, звучит безумно...
- Я видела женщину, которая появилась из ниоткуда прямо здесь, -
перебила его Труди. - Я видела это три с половиной часа тому назад. Когда
она появилась, у нее не было ног ниже колен. Потом она их отрастила. Так кто
безумец, друг мой?
Он смотрел на нее, широко раскрыв глаза, незнакомый ей служащий в
хорошем костюме и с чуть ослабленным, рабочий день закончился, узлом
галстука, и да, она видела едва заметные кратеры и полосы от давнишних угрей
на щеках и лбу.
- Это правда?
Она подняла правую руку.
- Пусть я умру, если лгу. Эта сука украла мои туфли, - она запнулась. -
Нет, она не сука. Я не верю, что она сука. Она была испуганная, босая и
думала, что у нее родовые схватки. Жаль только, что я не успела отдать ей
мои кроссовки вместо дорогих гребаных туфель.
Мужчина с тревогой смотрел на нее, и внезапно Труди Дамаскус
почувствовала жуткую усталость. Она вдруг поняла, что теперь ей придется
привыкать к таким вот взглядам. Засветилась белая табличка "ИДИТЕ", и
мужчина, заговоривший с ней, зашагал через Сорок Шестую улицу, помахивая
брифкейсом.
- Мистер!
Он не остановился, но обернулся.
- Что здесь было, в прошлом, когда вы останавливались, чтобы вылечить
ваши угри?
- Ничего, - ответил он. - Пустырь за забором. Я думал, он исчезнет,
этот прекрасный звук, когда началось строительство, но он никуда не делся.
Он пересек мостовую, ступил на тротуар. И продолжил путь по Второй
авеню. Труди осталась на месте, погруженная в мысли. Я думал, он исчезнет,
но он никуда не делся.
- Как такое могло быть? - спросила она и повернулась лицом к
Хаммаршельд-Плаза-2. "Черной башне". Теперь, когда она сосредоточилась на
гудении, оно только усилилось. И стало еще сладостней. Она слышала не один
голос - много. Будто пел целый хор. А потом оно пропало. Исчезло так же
внезапно, как появилась черная женщина.
"Нет, все не так, - подумала Труди. - Я просто потеряла способность
слышать его, ничего больше. Если я простою здесь достаточно долго, готова
спорить, оно вернется. Господи, бред какой-то. Я рехнулась".
Она в это верила? По правде говоря, нет. Как-то сразу мир для нее
истончился, от его реальности осталось совсем ничего, в значительной мере
она превратилась в эфемерность.
<<< 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 >>>
- -
|
|
