|
|
|
|
- -
мячи, безвкусно раскрашенные статуэтки из
гипса, изображающие мадонну в младенцем, полиэтиленовые пакеты с забавной
надписью "ВОТ, ЖЕНА, КУПИЛ ТЕБЕ ПОДАРОК", бенгальские огни к Четвертому
Июля, который, похоже, никто и никогда праздновать уже не будет, пляжные
полотенца с изображениями роскошных девиц в бикини в окружении названий
различных знаменитых курортов, среди которых ярче всего выделялась, конечно,
надпись ЭНСОН БИЧ, воздушные шарики, женские купальники и мужские плавки
чуть ли не всех оттенков радуги и прочая ерунда. По всему полу были
разбросаны чьи-то визитные карточки. В углу был небольшой бар с зазывающей
вывеской ОТВЕДАЙТЕ НАШЕ ФИРМЕННОЕ БЛЮДО - ПИРОГ С УСТРИЦАМИ.
Я часто приезжал на пляж Энсон Бич, когда учился в школе. В последний
раз это было за семь лет до A6, я приезжал тогда с девушкой по имени Морин.
Это была высокая и очень красивая девушка. Чаще всего она надевала на пляж
свой любимый купальник - розовый, а я шутил поэтому поводу, что купальника
совсем не видно, а если приглядеться, то выглядит он как нижнее белье. Мы
любили выходить на дощатый причал и подолгу смотреть на океан, залитый
лучами яркого солнца. Под босыми ногами доски причала были почти нестерпимо
горячими, но нам это все рано очень нравилось и мы так ни разу и не отведали
ИХ УСТРИЦ.
- Куда это ты пялишься?
- Никуда. Так просто, смотрю, что может пригодиться.
Ночью мне снились кошмары с участием Элвина Сэкхейма. Проснулся я весь
в холодном поту. Он сидел за рулем своего сверкающего желтого "Линкольна" и,
уставившись куда-то в пространство остекленевшими глазами, о чем-то
разговаривал со своей бабушкой. Но страшным было не это. Самым страшным было
то, что это был не просто Элвин Сэкхейм. Это был обгоревший зловонный труп
Элвина Сэкхейма. Он все говорил и говорил, а я все никак не мог проснуться и
чуть не задохнулся во сне от жуткого зловония, исходившего от него.
Сюзи спала совершенно спокойно, неуклюже раскидав во сне ноги. На моих
часах было без десяти четыре утра, но, присмотревшись, понял, что они
остановились. За окном было еще темно. Прибой продолжал греметь, и волны
разбивались о берег с невероятным грохотом. Стало быть, теперь где-то
четверть пятого, и скоро должен начаться рассвет. Я вылез из постели,
подошел к балкону и распахнул дверь. Мое разгоряченное тело приятно обдало
прохладным свежим бризом. Все-таки, вопреки всему мне страшно не хотелось
умирать.
Я спустился в лавку и, подсвечивая себе огоньком зажигалки, обнаружил
там три или четыре ящика пива "Буд" и несколько больших коробок с самыми
разнообразными сигаретами. Пиво было теплым, поскольку электричество давно
не было. Я не отношусь к любителям теплого пива. Пиво есть пиво, а настоящее
пиво должно быть холодным. Выбирать, однако, не приходилось. Я взял пачку
сигарет и, выйдя на крыльцо, уселся на каменные ступеньки. Открыв банку,
сделал несколько больших глотков.
Ветер с океана уже почти высушил мою кожу от противного липкого пота, и
я почувствовал, как начинаю сходить с ума от мыслей о том, что я сижу вот
здесь и пью пиво, а практически все остальное человечество уже погибло.
Уничтожено. Не ядерным или каким-нибудь другим биологическим оружием, или от
массового загрязнения среды, или еще от чего-то, столь же значительного.
Нет, вовсе нет. ПРОСТО ОТ ГРИППА. У меня появилось желание поставить
огромный памятник в честь этого события. Ну, скажем, где-нибудь на
Бонневильском соленом озере. Эдакий куб из бронзы, каждая сторона длиной в
три мили. А сбоку громадными буквами, чтобы хорошо было видно издалека, а то
вдруг какие-нибудь инопланетяне захотят приземлится, выбить - ПРОСТО ОТ
ГРИППА.
Я отшвырнул пустую банку. Она пусто звякнула о бетон и закатилась за
угол дома. Невдалеке на пляже черным треугольником темнел навес, под которым
мы вчера стояли. Я подумал о том, как хорошо было бы, если бы Нидлз тоже
проснулся сейчас и спустился ко мне.
- Берни?
Она стояла в дверях, накинув на себя мою рубашку. Ненавижу, когда
кто-нибудь надевает мои вещи. К тому же, от нее воняло потом, как от свиньи.
- Ты больше не любишь меня? Да, Берни?
Я ничего не ответил ей. Бывают моменты, когда я чувствую какое-то
вселенское сострадание буквально ко всему, что окружает меня. Сейчас мне
было очень жаль ее, хотя она этого совершенно не заслуживала.
- Можно посидеть с тобой?
- Да вряд ли мы здесь вместе поместимся.
Она, обиженно шмыгнув носом, стала отступать в глубину комнаты.
1 2 3 4 5 6
- -
|
|
