|
|
|
|
- -
провела
в различных психолечебницах с диагнозом "нервное расстройство", однако по
словам санитара, с которым говорил агент, это был самый настоящий психоз.
Она утверждала, что ее сын - прихвостень дьявола. В шестьдесят четвертом
году она пырнула его ножницами. Пыталась убить. Она... Лиз? Лиз, что с
тобой?
- Шрам, - пробормотала Элизабет. - Мы были в университетском бассейне,
и я увидела у него глубокую вмятину... вот здесь, - она показала точку над
левой грудью. - Он тогда сказал... - К горлу подступила тошнота, и пришлось
сделать вынужденную паузу. - Он тогда сказал, что напоролся в детстве на кол
в заборе.
- Мне продолжать?
- Почему бы и нет. Хуже уже не будет.
- В шестьдесят восьмом его мать вышла из дорогой клиники в долине
Сан-Джоакин. Они втроем отправились путешествовать. На трассе 101-го шоссе
есть стоянка для пикника, там они сделали привал. Пока Эд-младший собирал
хворост для костра, миссис Хамнер разогнала машину и вместе с мужем сиганула
с высокого утеса в океан. Не исключен вариант, что она рассчитывала сбить
машиной собственного сына. Эду тогда было под восемнадцать. От отца ему
осталось наследство - ценные бумаги на сумму один миллион долларов. Через
полтора года Эд перебрался на восточное побережье и поступил в наш колледж.
Вот, собственно, и вся история.
- Новых трупов в шкафу не предвидится?
- Тебе этого мало?
Элизабет прошлась по комнате.
- Теперь понятно, почему он избегал разговоров о своих родителях. Тебе
непременно надо было разворошить их могилы, да?
- Предпочитаешь ничего не видеть. - Элис смотрела, как Лиз надевает
платье. - Сейчас ты, конечно, к нему?
- Угадала.
- Ты ведь его любишь.
- Вот именно.
Элис подошла к подруге и слегка встряхнула ее за плечо.
- Ты можешь на секунду поджать свои коготки и просто подумать Эд Хамнер
обладает способностями, о которых мы, обычные люди, можем только
догадываться. Он помог своему отцу развернуться на рулетке, а после
озолотил, играя на бирже.
Видимо, он обладает даром внушения. Может, он экстрасенс. Или
ясновидящий. Не мне судить. Но что такие, как он, существуют - это факт.
Лиз, неужели ты еще не поняла - ведь он заставил тебя полюбить его.
Лиз медленно повернулась к Элис.
- Это уже ни в какие ворота не лезет.
- Да? Он подсказал тебе правильные ответы на экзамене, как раньше
подсказывал своему папаше, в каком секторе остановится металлический шарик!
Не прослушал ни одного курса по социологии, я проверила! Просто нахватался
всяких терминов, чтобы пустить тебе пыль в глаза!
- Замолчи! - Лиз закрыла уши руками.
- Он знал, что будет на экзамене, знал, когда погиб Тони, знал, что ты
летишь домой самолетом. Он даже знал, в какой момент психологически
выигрышно снова появиться в твоей жизни после летнего перерыва.
Элизабет высвободилась и направилась к двери.
- Лиз, выслушай, прошу тебя. Я не знаю, как он это делает. Он и сам,
возможно, не знает. Я допускаю, что он не желает причинить тебе зла, но уже
причинил. Пользуясь тем, что ему известно каждое твое сокровенное желание,
он заставил тебя полюбить его. Но это не любовь. Это насилие.
Элизабет хлопнула дверью и побежала вниз по лестнице.
Она успела на последний городской автобус. Валил густой снег, и автобус
продирался сквозь заносы, как хромоногий жук. Элизабет сидела сзади,
погруженная в свои мысли. Кроме нее в салоне было еще шесть или семь
пассажиров.
Он попал в самую точку с ментоловыми сигаретами. И с тем, что ее мать
все домашние зовут Диди. Перво-клашка, который заглядывается на хорошенькую
девчушку, а той и невдомек, что...
Я знаю, чего ты хочешь.
Нет, нет, нет. Я люблю его!
Любит? А может, ей просто доставляет удовольствие находиться в компании
того, кто всегда заказывает в ресторане блюда по ее вкусу, и никогда не
ошибается в кинотеатре с выбором фильма, и вообще делает только то, что
нравится ей? Не превратился ли он для нее давно в своего рода зеркало,
которое показывает ей лишь то, что она хочет увидеть? Он замечательно
угадывает с подарками. Когда вдруг похолодало, и она начала мечтать о фене,
кто ей его подарил? Эд Хамнер, кто же. Заглянул случайно к "Дэйзу" - и вот
пожалуйста. Она, само собой, пришла в восторг.
Но это не любовь. Это насилие.
Она сошла на углу Мэйн и Милл-стрит, холодный ветер обжег лицо, и она
поежилась, а автобус уже отъехал с мягким ворчанием. Задние фары помигали в
сумерках
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>>
- -
|
|
