|
|
|
- -
приняли в ассоциацию фермеров. Он был первым чернокожим во всей Небраске, принятым в ассоциацию. И понемногу соседи стали относиться к нему неплохо. Не все, конечно, не такие бешеные, как Бен Конвей со своим единоутробным братом, не Арнольдсы и не Диконы, но остальные стали смотреть на него иначе. В 1903 году они обедали у Гэри Сайтса со всей его семьей, прямо в гостиной, как белые люди. А в 1902 году Абагейл играла на гитаре в зале фермерской ассоциации, причем не на негритянском концерте, а на настоящем показательном концерте для белых, который устраивался в конце года. Ее мать была категорически против. Это был один из тех немногих случаев, когда она открыто выступила против отца в присутствии детей (правда, дети к тому времени весьма и весьма приблизились к среднему возрасту, да и у самого Джона волосы почти полностью поседели). - Я знаю, как это было, - сказала она в слезах. - Ты, Сайтс и этот Фрэнк Феннер вместе все это придумали. С них спроса нет, Джон Фримантл, но у тебя-то что в голове творится? Они же белые. Ты можешь говорить с ними о пахоте на заднем дворе. Ты даже можешь попить с ними пива, если Нейт Джексон пустит тебя в свой салун. Прекрасно! Никто лучше меня не знает, что тебе пришлось вынести за последние годы. Я знаю, что тебе приходилось улыбаться, когда внутри тебя все горело. Но сейчас речь идет о другом! Речь идет о твоей собственной дочери! Что ты скажешь, если она поднимется на сцену в своем хорошеньком белом платьице, а они станут смеяться над ней? Что ты будешь делать, если они станут швырять в нее гнилые помидоры? И что ты ответишь ей, если она подойдет к тебе, испачканная с ног до головы в этих помидорах, и спросит: "Почему, папочка? Почему они это сделали и почему ты позволил им это сделать?" - Ну, Ребекка, - ответил Джон, - мне кажется, мы должны предоставить это ей и Дэвиду. Дэвид был ее первым мужем. В 1902 году Абагейл Фримантл превратилась в Абагейл Троттс. Дэвид Троттс был чернокожим батраком. Итак, 27 декабря 1902 года, уже три месяца беременная своим первенцем, она поднялась на сцену зала фермерской ассоциации в окружении мертвой тишины, которая воцарилась вокруг, после того как ведущий объявил ее имя. Она стояла в этой вязкой тишине, зная, как выглядит ее черное лицо над новым белым платьем, сердце ее бешено стучало, и она думала: Я забыла все слова, все до одного, я обещала папочке, что ни за что не заплачу, но Бен Конвей завопит ЧЕРНОМАЗАЯ, и тогда, наверное, я заплачу. Господи, и зачем я во все это ввязалась? Мама была права, я слишком высоко вознеслась, и я заплачу за это. Зал был полон белыми пятнами лиц, напряженно уставившихся на нее. Не было ни одного свободного кресла, а в самом конце зала стояло два ряда тех, кому не хватило места. Керосиновые лампы освещали зал неровным пламенем. Красные бархатные занавески были подвязаны золотыми шнурками. И она подумала: Меня зовут Абагейл Фримантл Троттс, я хорошо играю и хорошо пою; я знаю это не с чужих слов. И она запела "Старый шершавый крест", тихо наигрывая мелодию на гитаре. Потом она более энергично исполнила "Как я люблю своего Иисуса", а затем уже в полную силу сыграла "Пикник в Джорджии". Люди в зале, раньше сидевшие абсолютно неподвижно, начали раскачиваться почти что против своей воли. Некоторые улыбались и хлопали себя по коленкам. Она спела подборку песен Гражданской войны: "Когда Джонни марширует домой", "Поход через Джорджию" и "Арахисовые орешки" (во время последней песни в зале заулыбались; многим из зрителей, бывшим ветеранам республиканской армии, не раз приходилось есть на службе один арахис). Она закончила "Возвращением на старую стоянку", и после того, как последний аккорд растворился в тишине, она подумала: Ну а теперь, если вам приспичило бросить в меня ваши помидоры или что там у вас припасено, то прошу вас начинать. Я играла и пела так хорошо, как никогда в жизни, и это на самом деле было прекрасно. Когда последний аккорд растворился в тишине, в зале на один долгий, почти волшебный миг воцарилось полное молчание, словно люди, сидевшие в креслах и стоявшие в конце зала унеслись куда-то далеко, так далеко, что сразу не найти дороги обратно. Потом разразились аплодисменты и нахлынули на нее продолжительной, непрерывной волной, от которой она покраснела и почувствовала себя смущенной. Ей стало жарко, и мурашки побежали у нее по телу. Она увидела свою мать, которая плакала, <<< 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 >>>
- -
|
|