|
|
|
|
- -
станет королевской, но в
те тридцатые годы у нее была пора благоденствия. В южной части нашего штата
уже исчезли хлопковые плантации, но осталось сорок или пятьдесят
процветающих хлопко-вых ферм. Владельцем одной из них был Клаус Деттерик. По
меркам пятидесятых годов, он считался бы скорее бедным, но в тридцатые о нем
говорили как о преуспевающем, потому что в конце месяца он, как правило,
расплачивался наличными по счетам из магазина и мог спокойно смотреть в
глаза управляющему банком, случайно встретив его на улице. Его дом на ферме
был чистеньким и удобным. Кроме хлопка - коттона, у него имелось еще два
"к": куры и несколько коров. У них с женой было трое детей: Говард - лет
двенадцати, и девочки-близнецы Кора и Кейт.
В тот год как-то теплой июньской ночью девочкам разрешили ночевать на
крытой веранде, идущей по пе-риметру дома. Они очень обрадовались. Мать
поцеловала их и пожелала спокойной ночи, когда не было еще девяти и только
начало смеркаться. Вот тогда она и видела их обеих в последний раз живыми, а
не в гробах, где гример постарался скрыть самые страшные телесные
повреждения.
Сельские жители в то время ложились спать рано - "едва лишь только
стемнеет под столом", как говорила моя матушка, - и спали крепко. Видимо, в
ту ночь, когда исчезли близнецы, и Клаус, и Марджори, и Хови Деттерик спали
тоже очень крепко, Клаус, конечно, проснулся бы от лая Баузера - огромного
старого пса, наполовину колли, - если бы тот залаял, но Баузер не лаял. Ни в
ту ночь, ни в другую - никогда.
Клаус поднялся с рассветом, чтобы подоить коров. Веранда была обращена
в противоположную сторону от сарая, и Клаусу даже не пришло в голову
посмотреть, как там девочки. То, что Баузер не пришел к нему, тоже не
вызвало тревоги. Пес относился и к коровам, и к курам очень пренебрежительно
и обычно отсиживался в будке за сараем, когда все работали, так что
приходилось его звать... и звать настойчиво.
Марджори спустилась вниз минут через пятнадцать по-сле того, как ее муж
надел сапоги в кладовке и отпра-вился в сарай. Она поставила вариться кофе,
потом на-чала жарить бекон. Соблазнительные запахи заставили Хови спуститься
из своей комнатки под самой крышей, но девочки не пришли. Она послала Хови
за ними, пока разбивала яйца на сковородку. Сразу после завтрака Кла-ус
обычно отправлял девочек за свежими яйцами. Но в то утро в доме Деттериков
так и не позавтракали. Хови вернулся с веранды с перепуганным лицом, его
слегка припухшие после сна глаза теперь были широко открыты.
- Они исчезли, - объявил он.
Марджори отправилась на веранду скорее раздражен-ная, чем
встревоженная. Позже она сказала, что подумала, если вообще что-то подумала,
что девчонки спозаранку отправились погулять и нарвать цветов с первыми
лучами солнца. Или еще какие-нибудь девчоночьи глупости. Но едва взглянув,
она поняла, почему Хови побелел.
Она стала громко-громко кричать и звать Клауса, и тот опрометью кинулся
к ней, разлив на сапоги полведра молока. То, что он увидел на веранде, могло
подкосить любого, даже самого крепкого из родителей. Одеяла, в которые
кутались девочки, когда ночи становились холоднее, были скомканы и сбиты в
угол. Сорванная с верхней петли дверь-сетка криво болталась в проеме. И на
стенках веранды, и на ступеньках под сорванной дверью - везде были брызги
крови.
Марджори умоляла мужа не идти на поиски девочек в одиночку и не брать с
собой сына, если муж считает, что должен идти, но она зря сотрясала воздух.
Он взял винтовку, которую держал на верхней полке в кладовке - подальше от
детских рук, и дал Хови винтовку двадцать второго калибра, которую
приберегали ко дню его рождения в июле. И они ушли, не обращая ни малейшего
внимания на рыдающую, кричащую женщину, которая хотела знать, что они будут
делать, если встретят банду бродяг или толпу плохих негров, сбежавших с
графской фермы в Ладуке. Но я думаю, мужчины правильно поступили. Кровь уже
загустела, но еще оставалась липкой и скорее ярко-красного, а не бурого
цвета, как бывает после высыхания. Девочек похитили не очень давно. Клаус
понял: еще есть шанс, что они живы, и хотел им воспользоваться.
Ни отец, ни сын не были следопытами или охотниками, они не относились к
числу тех, кто выслеживает в сезон енота или оленя не ради забавы, а потому
что так нужно. А двор вокруг дома был вытоптан, и следы пересекались под
немыслимыми углами. Они обошли сарай и почти сразу поняли, почему Баузер, не
мастер кусаться, но мастер полаять, не поднял тревогу. Он лежал,
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>>
- -
|
|
