|
|
|
|
- -
у
меня было пять экземпляров. Одна скульптура человека, мечущего копье, два
осадочных конгломерата, тщательно отполированных. У меня до сих пор хранятся
эти камни, и я часто верчу их в руках, думая о том, сколь много может
добиться человек, если у него есть время и желание.
Итак, все текло своим чередом. Если бы Нортон мог видеть, как изменился
Энди в глубине души, он был бы доволен результатами своих трудов. Но для
этого ему пришлось бы заглянуть чуть глубже, чем он привык.
Он говорил Энди, что тот идет по прогулочному двору, как по гостиной на
званом ужине. Я называл такое поведение чуть иначе, но прекрасно понимаю,
что именно имел ввиду комендант. Я уже говорил, что Энди носил свою свободу
как невидимый пиджак, и хотя он находился за решеткой, никогда не походил на
заключенного. Глаза его никогда не принимали отсутствующего тупого
выражения. Он никогда не ходил так, как большинство здесь - сгорбившись,
вжав голову в плечи, тяжело переставляя ступни, словно они налиты свинцом.
Нет, не такой была походка Энди: легкий шаг, расправленные плечи, будто он
возвращается домой, где его ждет прекрасный ужин и красивая женщина вместо
пресного месива из овощей, переваренной картошки и двух жирных жестких
кусочков того, что скорее можно назвать пародией на мясо... Плюс картинка с
Реквель Элч на стене. И за все эти четыре года, хотя Энди и не стал таким
же, как остальные, он приутих, замкнулся в себе, стал более молчаливым и
сосредоточенным. И кто может его винить? Разве что Нортон.
Мрачное состояние Энди прекратилось в 1967 году во время мирового
чемпионата. Это был сказочный год, год, когда "Ред Сокс" стали победителями.
Первое место вместо предсказываемого Лас-Вегасом девятого. Когда это
случилось - когда команда стала призером Американской лиги - невиданное
оживление охватило всю тюрьму. Это была какая-то идиотская радость, странное
ощущение, что если ожила безнадежная, казалось бы, команда - то шанс на
воскресение есть у всякого. Теперь я едва ли смогу объяснить природу этого
чувства, как бывший битломан не объяснит причин своего сумасшествия, когда
оно уже прошло. Но тогда все это было вполне доступным и реальным. Всякое
радио включалось на волну радиостанции, передающей чемпионат, когда играли
"Ред Сокс". Жуткое уныние охватило публику, когда в Клевелэнд была пропущена
под конец пара мячей, и идиотский взрыв буйного веселья последовал за
решающим броском Рико Петросели, который решил исход игры. Затем, после
поражения в седьмой игре чемпионата, "Ред Сокс" утратили свое магическое
воздействие, и заключенные вновь впали в тягостное оцепенение. Подозреваю,
как обрадовался этому Нортон. Проклятый сукин сын любил видеть вокруг себя
людей с постными лицами, посыпающих головы пеплом, и на дух не переносил
счастливых улыбок.
Что касается Энди, ему не было причин унывать. Возможно потому, что он
никогда не был бейсбольным фанатом. В любом случае, он сумел поймать то
непередаваемое ощущение удачи, которое, казалось, потерял. Энди вытащил свою
свободу, как невидимый пиджак, из пыльного шкафа - и примерил вновь...
Я вспоминаю один ясный осенний денек - две недели после окончания
чемпионата. Возможно, было воскресенье, потому что я помню множество людей,
расхаживающих по двору, перекидывающихся мячиком, треплющихся друг с другом
о всякой ерунде и заключающих сделки. Другие в это время сидели в зале для
посетителей, общаясь с близкими под пристальным взором охранников,
рассказывая с серьезным видом совершенно неправдоподобные сказки о своей
жизни и радуясь передачам.
Энди сидел на корточках у стены, сжимая в руке подобранные им только
что камешки. Лицо он поднял к солнцу и, зажмурившись, впитывал тепло его
лучей. В тот день была на редкость ясная погода, это я помню точно.
- Привет, Ред, - окликнул он меня. - Подсаживайся, поговорим. Я
подошел.
- Хочешь? - Он протянул мне парочку тщательно отполированных
"тысячелетних сэндвичей". - Конечно. Чудные вещицы... Спасибо большое тебе.
Энди сменил тему:
- У тебя в следующем году знаменательная дата. Я кивнул. В будущем году
я отмечу тридцатилетие своего поступления в Шоушенк, шестьдесят процентов
жизни проведено в тюрьме...
- Думаешь, ты когда-нибудь выйдешь отсюда?
- Разумеется. Когда у меня отрастет длинная седая борода, а старческий
маразм разовьется настолько, что я уже не буду осознавать,
<<< 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 >>>
- -
|
|
