|
|
|
|
- -
В
методистской церкви открытая спевка, и мы...
- Прекрати, умолкни, пожалей мои бедные яйца и ничего не говори мне про
эту говноспевку. Слушай, Пит...
- Ронни, мне правда...
- Эй вы, полудурки, сидите тут смирненько, хрен! - Ронни одарил Хью с
Эшли злобным взглядом. Ни тот ни другой не возразили ему. Вероятно, им было
по восемнадцать, как нам всем, но любой, кто учился в университете,
подтвердит, что каждый сентябрь туда поступают совсем юные
восемнадцатилетние ребята, и особенно из сельских штатов. Вот таким Ронни
кружил головы. Они питали к нему благоговейный страх. Он забирал у них в
долг талоны на питание, хлестал полотенцем в душевой, обвинял в том, что они
поддерживают цели преподобного Мартина Черной Образины Кинга (который,
сообщал вам Ронни, на митинги протеста приезжает в "ягуаре"), занимал у них
деньги и на любую просьбу одолжить спичку отвечал: "Моя жопа, твоя рожа,
обезьяний хвост". Несмотря на все это, они любили Ронни.., нет, любили его
за все это. Они любили его потому, что он такой.., такой настоящий студент.
Ронни ухватил меня за шею и хотел затащить в коридор поговорить. Я, не
питавший к нему ни благоговения, ни страха и совсем не наслаждаясь звериным
запахом его подмышек, ухватил его за пальцы, отогнул их и сдернул с себя его
руку.
- Без рук, Ронни.
- Ох-ох-ох! Да ладно, ладно! Просто зайдем сюда на минутку, лады? И
отпусти руку, больно. И ведь этой рукой я дрючусь.
Я выпустил его руку, прикидывая, мыл ли он ее с того раза, когда в
последний раз дрючился, но позволил ему увести себя в коридор. Тут он
ухватил меня за локти и доверительно заговорил, широко открыв глаза в
засохших комочках.
- Эти мудаки играть не умеют, - сказал он убедительным шепотом. - Два
недоноска, Питти, только они эту игру любят. Любят, хрен, эту игру, сечешь?
Я ее не люблю, но в отличие от них играть умею. И потом, я на мели. А
вечером в Хоке идет парочка фильмов Богарта. Если я сумею их нагреть на пару
баксов..
- Фильмы Богарта? Случаем, не "Мятеж на Кейне"?
- Во-во! "Мятеж на Кейне" и "Мальтийский сокол". Боги в самом хреновом
своем расцвете. Ты бы посмотрел на себя, лапочка. Если я нагрею этих
недоносков на два бакса, то смогу пойти. Нагрею на четыре - прихвачу
какую-нибудь чувиху из Франклина, и, может, потом она немножко отсосет.
Вот вам весь Ронни, дерьмовый романтик. Я вдруг увидел его Сэмом
Спейдом в "Мальтийском соколе", как он ставит Мэри Эшли на четвереньки. От
одной этой мысли у меня заложило нос.
- Но вот в чем зацепка. Пит. "Черви" втроем - всегда риск. Кто пойдет
на все, если остается одна хреновая несданная карта?
- Как вы играете? До сотни, и все проигравшие платят выигравшему?
- Угу. А если ты сядешь с нами, я выкашливаю тебе половину выигрыша. И
плюс возвращают весь твой проигрыш. - Он ошеломил меня святой улыбкой.
- А что, если я у тебя выиграю?
Ронни на секунду растерялся, потом ухмыльнулся еще шире.
- Ни в жисть, лапочка. Я в картах профессор. Я взглянул на свои часы,
потом на Эшли с Хью. Они и правда не выглядели грозными соперниками, спаси
их Господь.
- Давай так, - сказал я. - Одна партия до ста. Пять центов очко. Никто
никому ничего не выкашливает. Мы играем, потом я иду заниматься, и все
приятно проводят субботу.
- Лады. - Когда мы вернулись в гостиную, он добавил:
- Ты мне нравишься, Пит, но дело есть дело - твои дружки-гомики в школе
никогда тебя и вполовину так не трахали, как я сейчас оттрахаю.
- Друзей-гомиков у меня в школе не было, - сказал я, - по субботам я
обычно добирался на попутках до Льюстона оттрахать твою сестричку.
Ронни ухмыльнулся до ушей, сел, взял колоду и начал тасовать.
- Я се всему обучил, верно?
Перепохабить сыночка миссис Мейлфант никто не мог, вот в чем была соль.
Многие пытались, но, насколько я знаю, никому это не удалось.
Ронни был лицемер с грязным языком, трусливой душонкой и постоянной
плесневело-обезьяньей вонью, но в карты он играть умел, надо отдать ему
справедливость. Он не был гением, как утверждал, - во всяком случае, в
"червях", где слишком много зависит от чистой удачи, но играть он умел.
Когда он сосредоточивался, то запоминал все разыгранные карты.., вот почему,
мне кажется, ему не нравилось играть в "черви" втроем, когда одна карта
остается несданной. А когда в игре участвовали все карты,
<<< 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 >>>
- -
|
|
