|
|
|
|
- -
боль
ностальгии и печали проникает через кокон шока, которым окутаны ее ум и
эмоции. Все так похоже... но одновременно такое иное. Здесь не было детей,
бегающих с бенгальскими огнями. Не больше дюжины их собралось в кучку как
можно дальше от эстрады. Их бледные лица были напряженными и недоверчивыми.
Дети, которые играли на площадке рядом со школой, когда она с Кларком
неудачно пыталась скрыться из города, находились среди них.
И не какой-нибудь старомодный духовой оркестр начнет играть через
пятнадцать минут или полчаса. На эстраде-раковине были расставлены (а сама
эстрада показалась Мэри такой же огромной, как Голливудский амфитеатр)
принадлежности и оборудование для самого большого в мире -- и самого
громкого, судя по числу и размерам усилителей -- оркестра рок-н-ролла.
Апокалипсическая бибопкомбинация, которая, действуя на полную мощность,
окажется, наверное, достаточно громкой, чтобы выбить стекла в окнах домов,
находящихся в пяти милях отсюда. Насчитав дюжину гитар на стойках, она
бросила это дело. В оркестре было четыре полных ударных секции... бонго...
конга... ритмическая секция... круглая сцена, на которой будут стоять певцы
второго плана... стальная роща микрофонов.
Сама площадь была уставлена раскладными креслами. По оценке Мэри, их
было от семисот до тысячи. Зато слушателей, подумала она, собралось не
больше пятидесяти. Она увидела механика, одетого теперь в чистые джинсы и
немнущуюся рубашку. Бледная, когда-то красивая женщина, сидящая рядом с ним,
была, наверное, его женой. Медсестра сидела одна в середине длинного пустого
ряда. Она подняла голову и смотрела, как на небе появляются первые мерцающие
звезды. Мэри отвернулась от нее: ей казалось, что, если она слишком
пристально посмотрит на это печальное, тоскующее лицо, у нее разорвется
сердце.
Пока не показался ни один из более знаменитых жителей города.
Разумеется, им сейчас не до этого. Закончив свою дневную работу, они
собрались за кулисами, прихорашиваются и проверяют, в какой момент вступать
со своими номерами. Короче говоря, готовятся к вечернему понастоящему
большому шоу.
Кларк остановился, пройдя примерно четверть расстояния по центральному
проходу, заросшему травой. Дуновение вечернего ветерка спутало его волосы, и
Мэри показалось, что они выглядят сухими, как солома. На лбу Кларка и вокруг
его рта появились морщины, которых она никогда раньше не замечала. Кларк
выглядел так, словцо после ленча в Ок-Ридже похудел фунтов на тридцать.
Парня, переполненного тестостероном, не было и в помине. Мэри показалось,
что он исчез навсегда. Она решила, что это ей безразлично.
Между прочим, милая крошка, как ты сама выглядишь, а?
-- Где тебе хочется сесть? -- спросил Кларк. Его голос стал тонким, в
нем звучало безразличие -- голос человека, который все еще верит, что это
ему снится.
Мэри заметила официантку с лихорадкой на губе. Она сидела у
центрального прохода четырьмя рядами дальше, одетая теперь в светло-серую
блузку и хлопчатобумажную юбку. На плечи она набросила свитер.
-- Вон там, -- сказала Мэри, -- рядом с ней. -- Кларк повел ее в
указанном направлении, не задавая вопросов и не возражая.
Официантка оглянулась на Мэри и Кларка, и Мэри увидела, что ее глаза
прекратили свое безостановочное движение, что было гораздо приятней. Через
мгновение она поняла причину: девушке ввели большую дозу наркотика. Мэри
опустила глаза, не желая снова встретить этот безразличный взгляд, и увидела
на левой руке официантки большую белую повязку. С ужасом Мэри поняла, что по
крайней мере один, а может, и два пальца у нее удалены.
-- Привет, -- сказала девушка. -- Меня зовут Сисси Томас.
-- Здравствуйте, Сисси. Я -- Мэри Уиллингем. Это мой муж, Кларк.
-- Рада познакомиться, -- ответила официантка.
-- Но ваша рука... -- Мэри замолчала, не зная, что сказать дальше.
-- Это работа Фрэнки. -- Сисси говорила с полным равнодушием человека,
едущего на розовой лошадке по улице грез. -- Фрэнки Лаймона. Все говорили,
что он, когда был жив, был самым приятным парнем, которого вы пожелаете
встретить. Только здесь он стал таким злобным. Фрэнки был одним из первых...
одним из пионеров, можно сказать. Я не знаю этого. Я хочу сказать, что не
знаю, был ли он когда-нибудь приятным. Сейчас он хуже кошачьего дерьма. Но
мне все равно. Я только хотела, чтобы вы сумели уехать, и готова сделать это
снова. К тому же Кристэл хорошо заботится обо мне.
Сисси кивком указала на медсестру, которая перестала смотреть на звезды
<<< 21 22 23
- -
|
|
