|
|
|
|
- -
Он закинул голову и пил
звезды, рассыпанные по небу.
- Я поеду сзади вместе с ним, если хочешь, - предложил Брут. Позади нас
быстро прорычал стартер, словно старый пес, просыпающийся холодным зимним
утром. Потом двигатель ожил. Харри газанул раз и оставил его прогреваться. -
Нам обоим там нечего делать.
- Садись вперед, - сказал я. - Ты сможешь поехать с ним на обратном
пути. Если, конечно, мы не кончим тем, что нас всех повезут в кузове нашего
тюремного грузовика.
- Что ты такое говоришь? - воскликнул он с искренне расстроенным видом,
словно впервые осознал, насколько серьезными могут оказаться последствия,
если нас поймают. - Ради Бога, Пол!
- Пошли. Садись в кабину.
Он повиновался. Я подергал Джона Коффи за руку, чтобы он хоть на время
вернулся на землю, потом провел вокруг грузовика к задней части кузова.
Харри натянул холст на стойки - это могло помочь, если бы мы встретили по
пути машину.
- Прыг-скок, парень, - сказал я.
- Сейчас поедем?
- Верно.
- Хорошо. - Он улыбнулся. Улыбка была славной и приятной, может,
оттого, что ее не отягощал большой груз мыслей. Он залез в кузов. Я
последовал за ним, подошел к кабине и постучал ладонью по крыше. Харри
включил первую передачу, и грузовик двинулся из своего укрытия, трясясь и
переваливаясь.
Джон Коффи стоял, расставив ноги в середине кузова, снова подняв голову
к звездам, широко улыбаясь и не замечая хлеставших веток, когда Харри
свернул к шоссе.
- Смотри, босс, - крикнул он низким, восторженным голосом, показывая в
черное небо. - Это Касси, леди в кресле-качалке!
Он был прав, я тоже ее видел среди множества звезд в разрыве между
вершинами деревьев. Но я подумал не о Кассиопее, когда он сказал про леди в
кресле-качалке, а о Мелинде Мурс.
- Я тоже ее вижу, Джон. - Я потянул его за руку. - Но ты должен сейчас
сесть, хорошо?
Он сел, откинувшись к стене кабины и не отрывая взгляда от ночного
неба. На его безмятежном лице было выражение бесконечного счастья. С каждым
поворотом полысевших покрышек "фармолла" Зеленая Миля оста-валась все дальше
и дальше за спиной, и хоть на время кажущийся нескончаемым поток слез из
глаз Джона Коффи прекратился.
До дома Хэма Мурса в Чимни Ридже было сорок километров, и в медленном и
тряском фермерском грузовике Харри Тервиллиджера дорога заняла более часа.
Жутковатая была поездка, и хотя мне кажется сейчас, что все ее мельчайшие
подробности еще живы в памяти - каждый поворот, холмик, каждая выбоина,
моменты страха (их было два), когда навстречу проехали грузовики, - я не
уверен, что смогу сейчас описать свои ощущения, когда мы сидели в кузове
вместе с Джоном Коффи, завернувшись, как индейцы, в старые одеяла, которые
Харри предусмотрительно взял с собой.
Скорее всего, я ощущал себя потерявшимся: такая глубокая и острая боль,
которую ощущает ребенок, когда осознает, что зашел куда-то не туда, все
дорожные знаки незнакомы, и он не знает, как найти дорогу домой. Я вышел
ночью из тюрьмы с заключенным, и не просто с заключенным, а с осужденным и
пригово-ренным к смертной казни за убийство двух маленьких девочек. Моя вера
в то, что он невиновен, не будет иметь никакого значения, если нас поймают.
Мы все сядем в тюрьму, да и Дин Стэнтон наверняка тоже. Я поставил на карту
свою жизнь из-за ужасной казни Делакруа и еще из-за веры в то, что этот
сидящий рядом верзила, возможно, сумеет вылечить женщину со злокачественной
опухолью мозга. Но, глядя, как Джон Коффи рассматривает звезды, я вдруг с
испугом понял, что больше в это не верю, если вообще верил. Моя "мочевая"
инфекция казалась сейчас далекой и незна-чительной, как часто бывает с
ощущениями резкой боли (если женщина действительно помнила бы, как было
больно при родах первого ребенка, сказала однажды моя мать, она никогда не
родила бы второго). А что до Мистера Джинглза, разве не могли мы ошибиться,
думая, что Перси раздавил его? Или этот Джон, у которого, несомненно, есть
какая-то гипнотическая сила, как-то обманул нас, заставив поверить, что мы
что-то видели, чего на самом деле не было? И вот теперь это дело с Хэлом
Мурсом. В тот день, войдя неожиданно в его кабинет, я встретил дрожащего,
плачущего старика. Но я не думаю, что это истинное лицо начальника тюрьмы. Я
полагаю, что настоящий начальник Мурс - это человек, который однажды сломал
руку заключенному, бросившемуся на него с ножом, человек, который с циничной
точностью указал мне, что мозги Делакруа все
<<< 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 >>>
- -
|
|
