|
|
|
|
- -
/>губами.
- Да, - кивнула Корал. - Он еще не накачал ее, не накачает до
праздника Жатвы, о чем мой дорогой брат очень скорбит, но все куплено
и оплачено, как в добрые старые времена. Так что она - наложница. Ее
отец умер бы еще раз, теперь от стыда, если б увидел ее.
- Не думаю, что мы должны так строго судить нашего мэра. - Ренфрю
попытался разрядить накалившуюся атмосферу.
Корал его проигнорировала. Она не отрывала глаз от лица Сюзан,
полукружий грудей над платьем, рассыпанных по плечам волос. Губы ее
уже не кривились ироничной улыбкой. В глазах читалось откровенное
презрение.
Перед мысленным взором Роланда внезапно возникло видение: руки
мэра, с торчащими из костяшек пальцев островками седых волос,
стягивают бретельки платья Сюзан, ползают по обнаженным плечам,
забираются под волосы, как белые крабы в пещеру. Он отвернулся к
дальнему концу стола, но и там не увидел ничего радостного. Потому что
взгляд его упал на Олив Торин... Олив. сосланную подальше от мужа.
Олив, не отрывающей глаз от смеющихся во главе стола, от своего мужа,
поменявшего ее на юную красотку и подарившего этой красотке ожерелье,
в сравнении с которым ее рубиновые серьги смотрелись дешевой поделкой.
Но на ее лице он не увидел ни ненависти, ни злобы, ни презрения,
прописанных на лице Корал. Только в глазах стояли надежда и печаль.
Теперь Роланд понимал, почему Олив показалась ему грустной. Для того у
нее имелись все основания.
Компания мэра все смеялась. Раймер наклонился со своего места во
главе другого стола, чтобы внести в поток остроумия и свою лепту.
Должно быть, ему это удалось. На этот раз рассмеялся даже Джонас.
Сюзан прижала руку к груди, потом взяла салфетку, поднесла к лицу,
чтобы вытереть слезу, покатившуюся из уголка глаза. Торин накрыл
вторую ее руку своей. Она посмотрела на Роланда и встретила его
взгляд, все еще смеясь. Он подумал об Олив Торин, сидящей в дальнем
конце над нетронутой тарелкой супа, с несчастной улыбкой на лице.
Сидящей там, где ее могла видеть и эта девица. И подумал о том, что,
будь при нем револьверы, он бы поднял один и пустил бы пулю в холодное
и блудливое маленькое сердце Сюзан Дельгадо.
Но тут же пришла другая мысль: Кому ты дуришь голову?
Подошел слуга, поставил перед ним тарелку с рыбой. Роланд
подумал, что никогда еще он не испытывал такого отвращения к пище...
но понял, что будет есть, будет, хотя бы ради того, чтобы вернуться к
тем вопросам, что возникли у него в разговоре с Хэшем Ренфрю,
владельцем ранчо "Ленивая Сюзан". Он не собирался забывать лица своего
отца.
Да, я буду хорошо его помнить, думал Роланд. Если бы только я мог
забыть другое лицо, над сапфировым ожерельем.
Обед тянулся бесконечно, но на нем прием не закончился. Стол в
зале приемов убрали, и гости, выплеснувшись из обеденного зала, встали
в два соприкасающихся в одном месте хоровода, мужской и женский,
следуя указаниям очень подвижного, невысокого росточка, рыжеволосого
мужчины, как потом выяснилось со слов Катберта, министра развлечений
при дворе мэра Торина. В хороводы народ собрался со смехом и не без
труда (Роланд догадался, что две трети гостей уже крепко набрались), и
тут же гитаристы заиграли какую-то незамысловатую мелодию. Хороводы
двинулись в противоположных направлениях. И не останавливались, пока
музыка не оборвалась. Та пара, что оказалась в точке соприкосновения
хороводов, прошла в женский круг и начала танцевать под аплодисменты и
радостные крики остальных.
Руководитель оркестра прекрасно знал местные нравы, а потому
музыка смолкала в тот самый момент, когда в точке соприкосновения
оказывалась самая нелепая пара: высокая женщина - коротышка-мужчина,
толстая женщина - худой мужчина, старая женщина - молодой мужчина
(Катберту досталась дама, по возрасту годящаяся ему в бабушки, с ней
он и станцевал под хихиканье и одобрительные вопли).
И вот, когда Роланд думал, что эти глупые танцы никогда не
закончатся, музыка смолкла, и он оказался лицом к лицу с Сюзан
Дельгадо.
Какое-то мгновение он лишь смотрел на нее, чувствуя, что его
глаза вылезают из орбит, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой.
Потом она подняла руки, зазвучала музыка, хоровод (в котором стояли и
мэр Торин, и сухо улыбающийся Джонас) зааплодировал, и Роланд повел
Сюзан в танце.
Поначалу, в первом пируэте (ноги его, онемевшие или нет,
двигались
<<< 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 >>>
- -
|
|
