|
|
|
|
- -
/>нас, послушал сердце, попытался измерить кровяное давление, чтобы убедить,
жива она или нет. Сердце не билось. Давление равнялось нулю. Но, когда Бен
вогнал в нее кол, она ожила. Потекла кровь. Она кричала, снова и снова... Ее
руки... Я запомнил тени от ее рук, мечущиеся по стене...
Эдди сжал руку Сюзанны. Они слушали, как зачарованные, одновременно
веря и не веря услышанному. Вампиры - это не говорящий поезд, управляемый
свихнувшимся компьютером, не мужчины и женщины, деградировавшие в дикарей.
Вампиры, они куда ближе к невидимому демону, который обитал в том месте, где
они "извлекали" Джейка. Или к стражу-привратнику на Голландском Холме.
- И что он написал тебе в письме, этот Барлоу? - спросил Роланд.
- Что моя вера слаба и за душой у меня ничего нет. И единственное, во
что я действительно верю, так это спиртное. Я тогда этого еще не знал. А вот
он - знал. Спиртное - это тот же вампир, а свой свояка, как известно, узнает
издалека.
- Мальчик, который был с нами, не сомневался, что теперь этот король
вампиров убьет его родителей или превратит их в вампиров. Чтобы отомстить.
Мальчика поймали, но он сумел бежать и убил сообщника вампира, Стрэйкера.
Роланд кивнул, приходя к выводу, что этот мальчик все больше напоминает
ему Джейка.
- Как его звали?
- Марк Петри. Я пришел с ним в его дом, вооруженный всеми орудиями,
которыми снабдила меня церковь: крестом, епитрахилью, святой водой и,
разумеется, Библией. Но пришел, видя в них только символы, и это было моей
ахиллесовой пятой. Барлоу меня опередил. Убил родителей Марка, схватил его
самого. Я поднял крест. Он засветился изнутри. Причинял вампиру боль. Эта
тварь закричала, - Каллагэн улыбнулся, вспоминая этот вопль агонии. От его
улыбки у Эдди захолодело сердце. - Я сказал, что уничтожу его, если он
причинит вред Марку, и в тот момент мог это сделать. Он это знал. Ответил,
что успеет перегрызть ему горло, прежде чем я шевельну пальцем. И он мог это
сделать.
- Мексиканская ничья, - пробормотал Эдди, вспомнив день на берегу
Западного моря, когда он и Роланд оказались в весьма схожей ситуации. -
Мексиканская ничья, бэби.
- И что произошло? - спросила Сюзанна.
Улыбка Каллагэна поблекла. Он потирал правую, в шрамах, руку, точно так
же, как стрелок потирал бедро, не отдавая себе в этом отчет.
- Вампир сделал мне предложение. Он отпустит мальчишку, если я опущу
крест. И мы сразимся без оружия. Его вера против моей. Я согласился.
Господи, я согласился. Мальчик...
Мальчик исчезает, как исчезают круги от брошенного камня на темной
воде.
Барлоу словно прибавляет в росте. Его волосы, зачесанные назад, по
европейской моде, встают дыбом. Он в темном костюме и ярком, цвета красного
вина галстуке, безукоризненно завязанном, и Каллагэну кажется, что костюм
сливается с окружающей вампира тьмой. Родители Марка Петри лежат у его ног,
мертвые, с размозженными черепами.
- Теперь твоя часть уговора, шаман.
Но с чего ему выполнять уговор? Почему не выгнать его, чтобы они
разошлись, не выявив победителя? Или убить прямо сейчас? Но чем-то не
нравится ему эта идея, ужасно не нравится, и он никак не может понять, чем
именно. И умные слова, к которым он обращался в критические моменты, не
помогают. Недостаток сопереживания, духовные различия с паствой не имеют
никакого значения. Перед ним стоит вампир. И...
А его крест, который так ярко светился, начинает темнеть.
Страх раскаленной проволокой скручивает живот. Барлоу идет к нему через
кухню Петри, и Каллагэн отчетливо видит клыки вампира, потому что Барлоу
улыбается. Улыбкой победителя.
Каллагэн отступает на шаг. Потом на два. Наконец, его ягодицы касаются
края стола, стол сдвигается с места, но вскоре упирается в стену. Отступать
больше некуда.
- Печально наблюдать крушение веры человека, - говорит Барлоу и тянется
к нему.
А чего ему не тянуться. Крест, который держит Каллагэн, полностью
потух. Теперь это кусок гипса, дешевка, купленная его матерью в дублинской
сувенирной лавчонке. Силы его, непосильным грузом давившей на руку и
способной сокрушать стены, больше нет.
Барлоу вырывает крест из его пальцев. Каллагэн жалобно вскрикивает,
криком ребенка, который внезапно осознает, что призрак-то настоящий, не плод
его воображения, терпеливо дожидавшийся своего шанса. А потом раздается
звук, который будет преследовать его до конца жизни, который будет слышаться
ему и в Нью-Йорке,
<<< 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 >>>
- -
|
|
