|
|
|
|
- -
никогда еще в
аудиториях не сидело так мало хрюкал.
- Это ты о ком?
- Да об отличниках, которым наплевать на наше общество, лишь бы оно
обеспечило им потом оклад в десять тысяч долларов. Хрюкале наплевать на
все, кроме своей шкуры. Но теперь другие времена. Большинство из них
проснулись. Грядут большие перемены.
- И это для тебя важно? Даже когда университет уже позади? Он
подобрался:
- Мадам, я же из Мэнского университета. Смит, выпуск семидесятого! Мы
высоко держим марку старого доброго Мэна. Она улыбнулась:
- Ладно, поехали. Я хочу прокатиться на карусели, пока ее не закрыли.
- Прекрасно, - сказал он, беря ее за руку. - За углом моего дома
случайно оказалась твоя машина.
- И есть восемь долларов. Нас ждет блестящий вечер. Вечер был
облачный, но не дождливый, для позднего октября достаточно теплый. Наверху
серп луны пытался пробиться сквозь завесу облаков. Джонни обхватил ее
рукой, она прижалась к нему.
- Знаешь, Сара, я о тебе все время думаю, - сказал он почти небрежно,
но только почти. Сердце у нее слегка замерло, а затем бешено застучало.
- Правда?
Они обогнули угол, и Джонни открыл ей дверцу. Обойдя машину, он сел
за руль.
- Тебе холодно?
- Нет, - ответила она. - Вечер очень теплый.
- Да, - согласился он, отъезжая. Она вновь мысленно вернулась к
нелепой маске. Половина доктора Джекиля с голубым глазом Джонни в пустой
глазнице, расширенной от удивления, - СЛУШАЙТЕ, Я ВЧЕРА ИЗОБРЕЛ НОВЫЙ
КОКТЕЙЛЬ, НО ЕДВА ЛИ ЕГО БУДУТ ПОДАВАТЬ В БАРАХ, - с этой половиной лица
было все в порядке, потому что за ней проглядывала частица самого Джонни.
Ее испугала другая половина - Хайда. За ней мог скрываться кто угодно,
потому что тот глаз превратился в щелку.
Но когда они приехали на ярмарку в Эсти, где в темноте на центральной
аллее мигали голые лампочки, а длинные неоновые спицы чертова колеса
мелькали вверх-вниз, она уже забыла о маске. Он был рядом, их ждал
приятный вечер.
Они пошли по центральной аллее, держась за руки, почти не
разговаривая, и Сара поймала себя на том, что вспоминает ярмарки своего
детства. Она было родом из Саут-Париса, городка, производившего целлюлозу,
в западной части штата Мэн, а большая ярмарка обычно проходила во
Фрайберге. Джонни, выросший в Паунале, наверное, посещал ярмарку в
Топсеме. По сути, все ярмарки в таких городках походили одна на другую и с
годами почти не менялись. Паркуешь машину на грязной стоянке, платишь при
входе два доллара, и едва оказываешься на ярмарке, как чувствуешь запах
горячих сосисок, жареного перца и лука, бекона, леденцов, опилок и
сладковатый аромат конского навоза. Слышишь лязг русской горки для
малышей, которую называют "полевая мышь". Слышишь хлопанье ружей в тире,
металлический рев репродукторов, которые выкликают номера для игроков в
бинго; репродукторы развешаны вокруг большого тента, заполненного длинными
столами и складными стульями из местного похоронного бюро. Рок-н-ролл по
громкости спорит с ревом органа. Доносится нескончаемый крик зазывал - два
выстрела за два десятицентовика, и ты получаешь набитую опилками собачку
для своего ребеночка. Эй-эй-как-вас-там, стреляйте, пока не выиграете.
Ничего не изменилось. Ты снова ребенок, жаждущий, чтобы тебя облапошили.
- Смотри! - остановила она его. - Карусель! Карусель!
- Конечно, - успокоил ее Джонни. Он протянул женщине в кассовой будке
долларовую бумажку, та сунула ему два красных билета и две десятицентовые
монетки, не поднимая глаз от журнала "Фотоплей".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>>
- -
|
|
