|
|
|
|
- -
/>в засаде сидели свои же ребята, закосевшие на порядок выше, так что
четверых патрульных уложили на месте. Не стоит, решил Рэйнберд, посвящать
девочку в эти подробности, равно как и в то, что мина, разукрасившая ему
половину лица, была изготовлена в Мэриленде.
- Спастись удалось шестерым, - продолжал он. - Мы рванули оттуда.
Через джунгли. И меня, видно, понесло не в ту сторону. В ту, не в ту... В
такой кретинской войне, когда даже нет линии фронта, кто знает, где она,
та сторона? Я отстал от своих. Все пытался отыскать знакомые ориентиры, и
вдруг - минное поле. Результат на лице.
- Бедненький, - сказала Чарли.
- Когда я очнулся, я уже был у них в руках, - продолжал Рэйнберд,
углубляясь в дебри легендарного острова под названием Чистый Вымысел. На
самом деле он пришел в сознание в сайгонском армейском госпитале - с
капельницей. - Они сказали, что не будут меня лечить, пока я не отвечу на
их вопросы.
ТЕПЕРЬ НЕ ТОРОПИСЬ. ДВА-ТРИ ПРАВИЛЬНЫХ ХОДА, И ПАРТИЯ ЗА ТОБОЙ.
Он возвысил голос, придав ему оттенок горечи и какой-то растерянности
перед людской жестокостью.
- Допросы, с утра до вечера допросы. Передвижение частей...
развертывание стрелковых подразделений... провиант... их интересовало все.
Они не давали мне передышки. Буквально тянули из меня жилы.
- А вы? - с горячностью спросила Чарли. Сердце у него радостно
забилось.
- Я объяснял им, что ничего не знаю, что мне нечего сказать, что я
обыкновенный салага со скаткой за плечами, да просто бирка с номером. А
они не верят. А у меня все лицо... такая боль... я на коленях ползал,
просил дать мне морфия... потом, говорят... ответишь - будет морфий. И в
хороший госпиталь отправим, как ответишь.
Пришел черед Чарли стиснуть ему руку. Она вспомнила глаза
Хокстеттера, показывающего ей на металлический поднос, где высится горка
деревянной стружки. ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ТЕБЕ ОТВЕЧУ... ПОДОЖГИ ЭТО, И Я
СРАЗУ ОТВЕДУ ТЕБЯ К ОТЦУ. ТЫ МОЖЕШЬ УВИДЕТЬ ЕГО ХОТЬ ЧЕРЕЗ ДВЕ МИНУТЫ. Ее
сердце заныло от жалости к этому человеку с израненным лицом, к этому
взрослому мужчине, который боялся темноты. Как она понимала все, что ему
довелось пережить. Ей была знакома эта боль. По лицу потекли слезы - она
беззвучно оплакивала его в темноте... его и немножко себя. То были
невыплаканные за пять месяцев слезы. В них смешались боль и гнев - за
Джона Рэйнберда, за отца, за маму, за себя. Эти слезы обжигали.
Она плакала беззвучно, но у Рэйнберда были не уши, а радары, и ему
опять пришлось подавить ухмылку. Что и говорить, ловко он поддел броню.
Есть простые замки, есть с секретом, но нет таких, к которым нельзя было
бы подобрать отмычку.
- Они мне так и не поверили. Они бросили меня в яму, а там темень
даже днем. Места - только повернуться, я ползал, натыкаясь на обрубки
корней... иногда сверху пробивалась полоска света. Кто-то подходил к яме -
комендант, что ли - все спрашивал: надумал отвечать на вопросы? Он
говорил, что я стал похож на дохлую рыбу. Что у меня гниет лицо, что то же
самое скоро будет с мозгом и тогда я сойду с ума и умру. Он все спрашивал
- не соскучился по солнышку? Я просил его... умолял... матерью своей
клялся, что ничего не знаю. А они - ржут. Потом закладывали яму досками и
землей присыпали. Живьем замуровывали. Темень была... как сейчас...
Он задохнулся, и Чарли еще крепче стиснула его руку, давая понять,
что она рядом.
- В этой яме был еще лаз метра на два. Я залезал туда, чтобы... ну,
сама понимаешь. Вонь была такая - я думал, концы отдам, задохнусь от
запаха собственного дерь... - Он застонал. - Прости. Недетская это
история.
- Ничего. Рассказывайте, если вам от этого легче. Он поколебался и
решил добавить последний штрих:
- Я просидел там пять месяцев, пока меня не обменяли.
- А что же вы ели?
- Они швыряли мне гнилой рис. Иногда пауков. Живых. Огромные такие
пауки - древесные, кажется. Я гонялся за ними впотьмах, убивал их и ел.
- Фу, гадость какая!
- Они меня превратили в зверя, - сказал он и замолчал, тяжело
переводя дыхание. - Тебе тут, конечно, живется получше, подружка, но, в
сущности, это одно и то же. Мышеловка. Как думаешь, дадут они наконец
свет?
Она долго не отвечала, и у него екнуло сердце - не перегнул ли он
палку. Затем Чарли сказала:
- Неважно. Главное, мы вместе.
- Это точно, - согласился он и вдруг словно спохватился: - Ты ведь не
скажешь им ничего, правда? За такие разговорчики они меня вышвырнут в
<<< 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 >>>
- -
|
|
