|
|
|
|
- -
в
моем любимом ресторане, потом пешком пройдемся ко мне и за домом, в
пустыне, запалим костер, на котором поджарим шашлычок из разных бумаг,
фотографий и магнитофонных пленок. Если захотите, я даже покажу вам свою
коллекцию обуви. Кэп думал. Рэйнберд не торопил его с ответом. Наконец Кэп
сказал:
- Хокстеттер и его коллеги считают, что может уйти года два на то,
чтобы девчонка сломалась. Все будет зависеть от того, насколько силен в
ней защитный императив.
- А вам больше четырех-шести месяцев не продержаться. Кэп
неопределенно повел плечами.
Указательным пальцем Рэйнберд свернул нос на сторону, скособочился и
стал похож на страшилу из сказки.
- Ничего, Кэп, постараемся, чтобы вы подольше продержались в седле.
Мы с вами повязаны, много чего нам довелось вместе похоронить - и в
переносном смысле и в прямом. А насчет двух лет он загнул. Мы свое
возьмем, и вы и я.
Кэп обдумывал. Он чувствовал себя старым и усталым, а главное -
беспомощным.
- Похоже, вы своего добились, - сказал он.
- Отлично, - мгновенно отреагировал Рэйнберд. - Что если я буду
приходить к ней как уборщик? Человек, далекий от вашей братии. Это для нее
важно. И, конечно же, она никогда не узнает, что стрелял я. Стоит ли
рисковать? Так рисковать?
- К чему все это? - спросил Кэп после долгой паузы. - К чему эти
безумные ходы?
- Безумные? - невозмутимо переспросил Рэйнберд. Он встал, чтобы взять
одну из фотографий со стола у Кэпа. Это была та фотография, где смеющаяся
Чарли съезжала на картонке с ледяной горы. - Все мы, Кэп, запасаем на зиму
орехи и всякую, всячину, работа такая. Гувер это делал. И все шефы ЦРУ. Да
и вы тоже, не то сидели бы уже на пенсии. Я начал обеспечивать прикрытие
своим тылам задолго до рождения Чарлин Макги.
- Но зачем вам девчонка?
Рэйнберд долго не отвечал. Он смотрел на фотографию внимательно,
почти любовно. Он погладил ее.
- Она очень красивая, - сказал он. - И совсем юная. Но в ней заложен
этот ваш фактор-зет. Дар богов. Мы с ней сойдемся. - Взгляд его
затуманился. - Сойдемся, и очень коротко.
Двадцать седьмого марта Энди Макги внезапно решил, что дальше,
оставаться в Ташморе им нельзя. Пошла третья неделя с тех пор, как он
отправил письма, - и ни ответа, ни привета. Это безмолвие, окружавшее
владения Грэнтера, действовало ему на нервы. Да, конечно, во всех шести
случаях его могли принять за чокнутого... но что-то он в это не верил.
Верил он в другое, в то, что подсказывало ему шестое чувство: его
письма каким-то образом попали не по адресу. А это значило, что им
известно, где скрываются он и Чарли. - Мы уходим, - сказал он дочери. -
Давай собираться. Она посмотрела на него - этот ее пристальный, немного
испуганный взгляд - и ничего не сказала. Не спросила, куда они теперь и
что будут делать, и от этого ему еще больше стало не по себе. В одном из
стенных шкафов нашлись два стареньких чемодана в наклейках от былых
путешествий - Гранд-Рапидс, Ниагарский водопад, Майами Бич, и они сложили
в них самое необходимое.
В окна било ослепительно яркое утреннее солнце. Водостоки
захлебывались талой водой. Прошлой ночью он почти не спал, слушал, как
вскрывается лед с запредельно-высоким загадочным звуком, побуревший,
раскалывается и медленно движется к горловине озера, откуда течет на
восток через Нью-Гэмпшир и весь Мэн славная Хэнкокривер, делаясь чем
дальше, тем грязнее и зловоннее, пока ее, на глазах разлагающуюся, с шумом
не вырвет в Атлантику. Звук был такой, словно долго звенел хрусталь или
вели и вели скрипичным смычком на самой высокой ноте - бесконечно
протяжное ззи-и-и-и-инн, задевавшее нервные окончания и заставлявшее их
согласно вибрировать. Он никогда раньше не бывал в здешних местах во время
ледохода и сомневался, что когда-нибудь вновь захочет побывать. Слышалось
нечто потустороннее в этом звуке, отражавшемся от вечнозеленых окрестных
холмов - приземистой выщербленной чащи.
Он почувствовал - опять они подкрадываются, точно силуэт монстра из
повторяющегося ночного кошмара. На следующий день после дня рождения
Чарли, телепаясь в очередной раз на неудобных дедовых лыжах, он наткнулся
на следы сапог, что вели к высокой сосне. Возле сосны человек снял их и
воткнул задниками в снег, оставив две вмятины. Особенно натоптано было в
месте, где он снова надел свои сапоги (или "мокроступы", по терминологии
Грэнтера, почему-то
<<< 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 >>>
- -
|
|
