|
|
|
|
- -
улучшить наши отношения.
Эпидемию супергриппа он воспринял с подобающим хладнокровием, так как
наконец-то у него появилась возможность оставить работу и рисовать целыми
днями, как он всегда мечтал.
Деля десерт (торт Сары Ли) на две части и вручая Стью его половину на
бумажной тарелочке, он сказал:
- Я ужасный художник, ужасный. Но я просто сказал самому себе, что
никто сейчас на всей земле не рисует пейзажи лучше Глендона Пеквода
Бэйтмена. Дешевый эгоистический трюк, но я сам его придумал.
- Коджак и раньше был вашей собакой?
- Нет - это было бы уж слишком удивительное совпадение, не правда ли?
Я думаю, Коджак принадлежал кому-то из городских жителей. Я встретил его
случайно, но так как я не знал его клички, то мне пришлось окрестить его
снова. Он, похоже, не возражает. Извините меня, Стью, я на минутку.
Он перебежал трусцой через дорогу, и Стью услышал плеск воды. Вскоре
он появился снова, и его брючины были закатаны до колен. В каждой руке он
держал по мокрой упаковке из шести банок нарангансеттского пива.
- Надо было выпить за едой. Как глупо, что я забыл.
- Сейчас тоже неплохо, - сказал Стью, вытаскивая банку из упаковки. -
Спасибо.
Они открыли пиво, и Бэйтмен поднял свою банку.
- За нас, Стью. Пусть дни наши будут счастливыми, пусть все желания
наши будут удовлетворены, и пусть наши задницы не болят или болят не
сильно.
- Аминь. - Они чокнулись банками и начали пить. Глотнув, Стью
подумал, что никогда до этого момента вкус пива не казался ему таким
приятным, и что, возможно, никогда в будущем это ощущение не повторится.
- Вы не слишком-то многословны, - сказал Бэйтмен. - Я надеюсь, что вы
не думаете, будто я, так сказать, пускаюсь в пляс на могиле мира?
- Нет, - сказал Стью.
- Я был предубежден против мира, - сказал Бэйтмен. - Я свободно это
признаю. Мир в последней четверти двадцатого столетия обладал для меня по
крайней мере всем очарованием восьмидесятилетнего старика, умирающего от
рака толстой кишки. Говорят, что болезнь поражает все народы запада, когда
столетие - каждое столетие - подходит к концу. Мы всегда заворачиваемся в
саван и начинаем расхаживать, возвещая скорый конец Иерусалима... или
Кливленда, в нашем случае. Пляска святого Витта поразила Европу во второй
половине пятнадцатого века. Бубонная чума - черная смерть - косила людей в
конце четырнадцатого. Мы так привыкли к гриппу, - для нас ведь это обычная
простуда, не так ли? - что никто уже, кроме историков, не подозревает о
том, что СТО ЛЕТ НАЗАД ОН ЕЩЕ НЕ СУЩЕСТВОВАЛ.
На протяжении трех последних десятилетий каждого столетия появляются
религиозные маньяки, которые с цифрами в руках начинают доказывать, что
близится очередной Армагеддон. Такие люди, разумеется, существуют всегда,
но к концу столетия их ряды начинают расти... и очень многие начинают
принимать их всерьез. Появляются монстры. Гун Аттила, Чингиз Хан, Джек
Потрошитель, Лиззи Борден. В наше время, если угодно, это были Чарльз
Мэнсон, Ричард Спек, Тед Банди. Коллеги с еще большим воображением, чем у
меня, предположили, что в конце каждого столетия Западному Человеку
необходимо слабительное, так чтобы он мог предстать перед следующим
столетием очищенным и исполненным нового оптимизма. В данном же случае нам
поставили суперклизму, и если подумать, то это выглядит совершенно
разумно. В конце концов, мы приближаемся не только к концу века, но и к
концу тысячелетия.
Бэйтмен выдержал паузу.
- Похоже, я все-таки пустился в пляс на могиле мира. Еще пива?
Стью взял еще одну банку и подумал о том, что сказал Бэйтмен.
- Это еще не конец, - сказал он после паузы. - Во всяком случае, мне
так не кажется. Просто... переменка между уроками.
- Довольно точно. Хорошо сказано. Если вы не возражаете, я, пожалуй,
вернусь к своей картине.
- Валяйте.
- Вы видели других собак? - спросил Бэйтмен в тот момент, когда на
дороге возник радостно скачущий Коджак.
- Нет.
- И я не видел. Одного человека я все-таки увидел, но Коджак, похоже,
единственный представитель своего вида.
- Раз жив он, то должны быть и другие.
- Не очень-то научное утверждение, - добродушно сказал Бэйтмен. -
Покажите мне вторую собаку, предпочтительнее суку, и я поверю, что где-то
бегает еще и третья. Но выводить из факта существования одной собаки тот
факт, что существует вторая, едва ли справедливо.
- Я видел коров, - произнес Стью задумчиво.
- Коровы - да, и еще олени. Но лошади все подохли.
- Это правда, - согласился
<<< 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 >>>
- -
|
|
