|
|
|
|
- -
руки сжимались и разжимались. Ноздри мерно раздувались.
Стрелок степенно, почти ласково принялся за еду. Он кромсал мясо,
отправляя куски в рот, и старался не думать о том, что говядину удобнее
резать, добавив к вилке кое-что еще.
Он почти все съел и уже созрел для того, чтобы взять еще пива и
свернуть папиросу, когда на плечо ему легла рука.
Стрелок вдруг осознал, что в комнате снова стало тихо, и различил
вкус сгущавшегося в воздухе напряжения. Обернувшись, он уперся взглядом в
лицо того человека, который спал у двери, когда он заходил. Лицо это было
ужасно. От него исходили отвратительные прогорклые миазмы - запах
бес-травы. Глаза были глазами проклятого - остекленелые, неподвижные и
сверкающие глаза человека, который смотрит и не видит; глаза, вечно
обращенные внутрь, в бесплодный ад неуправляемых грез, грез, спущенных с
привязи, поднимающихся из зловонных трясин подсознания.
Женщина за стойкой издала негромкий стон.
Потрескавшиеся губы покривились, раздвинулись, обнажили позеленевшие
замшелые зубы, и стрелок подумал: "Да он не курит. Он ее жует. Ей-богу,
жует". И тут же, следом: "Это мертвец. Он, должно быть, мертв уже год". И
сразу: "Человек в черном".
Они не сводили друг с друга глаз - стрелок и человек, шагнувший за
грань безумия.
Старик заговорил, и ошарашенный стрелок услышал, что к нему
обращаются Высоким Слогом:
- Сделай милость, дай золотой. Один-единственный. Потешиться.
Высокий Слог. На миг рассудок стрелка отказался постичь услышанное.
Прошло столько лет - века, Боже правый, тысячелетия! Никакого Высокого
Слога больше не было, он остался один - последний стрелок. Остальные...
Он потрясенно полез в нагрудный карман и извлек золотую монету.
Растрескавшаяся исцарапанная рука потянулась за ней, обласкала, подняла
кверху, чтобы в золоте отразилось яркое коптящее пламя керосиновых ламп.
Посланница цивилизации, монета, гордо заблестела - золотисто-красноватый,
кровавый отблеск.
- Ахххххх... - Невнятный удовлетворенный звук. Покачиваясь, старик
развернулся и двинулся назад к своему столику, держа монету на уровне
глаз, поворачивая то так, то эдак, пуская зайчики.
Заведение быстро пустело. Створки дверей бешено ходили туда-сюда.
Тапер громко захлопнул крышку инструмента и, словно персонаж комической
оперы, широченным шагом вышел следом за остальными.
- Шеб! - пронзительно крикнула ему вслед женщина. В ее тоне смешались
страх и сварливость. - Шеб, вернись! Да будь оно все проклято!
Тем временем старик вернулся за свой столик и волчком закрутил монету
на выщербленных досках, не спуская с нее бессмысленного завороженного
взгляда безжизненных глаз. Он запустил ее второй раз, третий, и его веки
отяжелели. Четвертый - и голова старика пристроилась на стол раньше, чем
монета остановилась.
- Вот так вот, - тихо и яростно проговорила женщина. - Ты выжил мне
всех клиентов. Доволен?
- Они вернутся, - сказал стрелок.
- Нет, нынче вечером их уж не жди.
- Кто он?.. - Стрелок указал на травоеда.
- Поди и... - Она завершила команду описанием невероятного способа
мастурбации.
- Я должен знать, - терпеливо проговорил стрелок. - Он...
- Занятно он с тобой толковал, - перебила она. - Норт отродясь так не
говорил.
- Я ищу одного человека. Ты должна бы его знать.
Женщина уставилась на него. Гнев утихал, уступая место сперва
догадкам, потом - сильному влажному блеску, который стрелок уже видел.
Шаткое строение задумчиво потрескивало. Вдалеке истошно залаяла собака.
Женщина поняла, что он знает, и блеск сменился безнадежностью, тупым,
безгласным желанием.
- Мою цену ты знаешь, - сказала она.
Стрелок не сводил с нее глаз. Темнота скрыла бы шрам. Женщина была
довольно худа, и сделать дряблым все ее тело не сумела ни пустыня, ни
песок, ни тяжелая однообразная работа. А когда-то она была хорошенькой,
может быть, даже красивой. Не то, чтобы это было важно. Все равно, пусть
даже в сухой черноте утробы этой женщины устроили бы гнездо
жуки-могильщики. Все было предначертано.
Женщина вскинула руки к лицу и оказалось, что в ней еще довольно
жизненных соков - на слезы хватило.
- Да не пялься ты на меня! Нечего так подло смотреть!
- Прости, - сказал стрелок. - Я не нарочно.
- Все вы не нарочно! - крикнула женщина ему в лицо.
- Погаси лампы.
Она всхлипнула, пряча лицо в ладонях. Не из-за шрама - из-за того,
что это возвращало ей
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>>
- -
|
|
