|
|
|
- -
- просила Элли, склонившись над овсянкой. - Дерьмо. - Гадж, - согласно выдал малыш свой вариант. Луис позволил Гаджу поесть немного овсянки с сахаром. И, как обычно, Гадж, казалось, скорее игрался с овсянкой, чем ел ее. Элли разразилась хихиканьем. - Скажи: "пердун", Гадж, - продолжала она. - Перд - Гадж, - сказал малыш, размазывая овсянку по личику. - Перд - Гадж. Элли и Луиса это забавляло. Не смеяться было просто невозможно. Но Речел это ничуть не забавляло. - Что за вульгарные словечки? - спросила она, протягивая Луису вареные яйца. - Перд-дерьм-перд-дерьм, - бодро запел Гадж, и Элли закрыла лицо руками, чтобы спрятать смешки. Рот Речел скривился, и Луис подумал, что вот так, злясь, она выглядит лучше на все сто. Все дело в облегчении, которое она теперь испытывала. Гаджу лучше, и она дома. - Не говори гадости, Гадж, - приказала Речел. - Хва-тит, - заявил Гадж и, переменив занятие, сосредоточил свое внимание на овсянке. - Ах, "гадости"! - воскликнула Элли и выскочила из-за стола. Тогда Луис немного рассердился. Но он ничего не мог поделать, лишь рассмеялся, закашлялся, а прочистив горло, продолжал смеяться снова. Речел и Гадж посмотрели на него так, словно он неожиданно сошел сума. "Нет, - мысленно сказал им Луис. - Я был сумасшедшим, но, думаю, именно сейчас снова стал нормальным. Я на самом деле так думаю". Он мог об яснить, почему он чувствует, что прав... А со временем так и оказалось.
Глава 30
Гадж болел неделю, а потом болезнь отступила. Еще через неделю малыш заболел бронхитом. Элли тоже стала покашливать, а за ней и Речел. Перед Рождеством они кашляли как старые охотничьи собаки. Луис никак не мог поставить их на ноги, и Речел ставила это ему в вину. Последняя неделя занятий в университете выдалась лихорадочной для Луиса, Саррендра, Стива и Чарлтон. В конце концов, несмотря на предсказания, не было никакой эпидемии гриппа, но были легкие бронхиты, несколько случаев пневмонии в легкой форме. А за два дня до того, как все раз ехались на Рождество, заботливые друзья принесли шесть пьяных ребят из общежития. Первые мгновения они очень напоминали Луису явление Паскова. Все шестеро - проклятые дураки - уселись на тобогган (шестой из них, естественно, сидел на плечах последнего), и поехали с холма, что рядом с дымящимся заводом, за университетом. Весело! Набрав приличную скорость, тобогган занесло. Он изменил курс, а потом врезался в контейнер, но ребятам повезло. Дюжина сломанных рук, сломанное запястье, переломанные ребра, сотрясение мозга, плюс контузии - этого добра без счету. Только мальчик, ехавший последним, на плечах приятеля, оказался невредим. Всем им повезло. Когда тобогган ударился о контейнер, его вместе с пассажирами, перевернув, перебросило через контейнер, и неосторожные "спортсмены" оказались в сугробе. Разбирать переломы было не развлечением, но Луис отметил, что все мальчики несдержанны на язык. Но он зашивал, перевязывал и разглядывал зрачки, а позже, когда рассказывал об этом Речел, смеялся, пока не зашелся. Речел тогда странно посмотрела на мужа, не понимая, что в случившемся его рассмешило, но Луис так и не смог ей этого об яснить. Случай выглядел просто глупым, но все студенты сами ушли из лазарета. Смех принес Луису облегчение, триумф. <<< 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 >>>
- -
|
|