|
|
|
- -
улыбнулась, став при этом гораздо симпатичней, и даже похлопала. По местам расселись, около 6.15, и подручные мисс Гибсон выкатили хавку. Гости накинулись на нее, как оголодавшие свиньи, что было, впрочем, неудивительно, а между делом успевали прикладываться к бутылке с крепким пойлом. Я не мог не смотреть, как ест Морин. Пытался отвести взгляд, но мои глаза упорно возвращались обратно, точно не веря самим себе. Остальные тоже наворачивали вовсю, но по сравнению с ней казались старушками за чайным столиком. У нее уже не было времени на милые улыбочки и на всякие там "Розы Пикардии", перед ней можно было ставить табличку: "Женщина за работой". Этой мамочке не годились нож с вилкой, ее устроили бы разве что совковая лопата и ленточный транспортер. Тоска брала глядеть на нее. А Рико (его подбородок был вровень со столом, и рядом с невестой виднелась только пара испуганных, как у суслика, карих глазенок) знай подавав ей блюдо за блюдом, так же нервно и глуповато ухмыляясь. Пока шла церемония разделки торта, мы устроили себе двадцатиминутный перерыв, и сама мисс Гибсон покормила нас на кухне. Там была адская жара от раскаленной печки, да мы и проголодаться как следует не успели. Вечер начинался хорошо, но теперь запахло чем-то неладным. Я видел это по лицам своих ребят да и по лицу мисс Гибсон, коли на то пошло. Котла мы вернулись на эстраду, пьянка была в разгаре. Здоровые парни, шатаясь, бродили по залу с тупыми ухмылками на рожах или галдели где-нибудь в углу о разных видах скачек. Несколько пар захотели танцевать чарльстон, и мы сыграли "Блюз тетушки Хагар" (они его скушали), и "Под чарльстон - назад в Чарльстон", и еще несколько номеров в том же духе. Джаз для девочек. Пигалицы, которым все было пока внове, носились по залу, щеголяя кручеными чулками, водили пальчиками у себя перед носом и визжали "вудудиду", - меня от этого клича и сейчас тошнит. Снаружи темнело. С окон кое-где свалились сетки от мух, и в зал налетели мотыльки - они толклись вокруг люстры целыми тучами. А оркестрик, как поется в песенке, все играл. Невеста с женихом оказались на отшибе - их обоих, видно, не тянуло улизнуть пораньше, - и остальные про них почти забыли. Даже Сколлей. Он уже порядком напился. Время шло к восьми, когда в зале появился маленький человечек. Я его сразу приметил, потому что он был резвый и явно напуганный- точно кошка посреди собачьей своры. Он пробрался к Сколлею - тот болтал с какой-то шлюшкой у самой эстрады - и похлопал его по плечу. Сколлей живо обернулся, и я слышал каждое слово их разговора. Ей-богу, лучше б не слышать. - Кто такой? - грубо спросил Сколлей. - Меня зовут Деметриус, - сказал человечек. - Деметриус Катценос. Меня Грек послал. Все танцующие замерли на месте. Верхние пуговицы были расстегнуты, и руки нырнули за лацканы. Я заметил, что Мэнни нервничает. Черт возьми, я и сам не шибко обрадовался. Но мы все равно продолжали играть, верьте не верьте. - Ах, так, - спокойно, даже задумчиво сказал Скаллей. Тут человечка прорвало: - Я не хотел идти, мистер Сколлей! Грек забрал мою жену. Сказал, что убьет се, если я не передам вам его слова! - Какие еще слова? - рявкнул Сколлей. Он опять стал чернее тучи. - Он сказал... - человечек затравленно умолк. Глотка у него ходила ходуном, будто он пытался вытолкнуть оттуда душившие его слова. - Сказал передать вам, что ваша сестра жирная свинья. Сказал... сказал... - Он дико вытаращил глаза, уставясь на замершее лицо Сколлея. Я глянул на Морин. У нее был такой вид, точно ей дали пощечину. - Сказал, что у нее чешется. Сказал; если у толстой бабы спина чешется, она покупает чесалку. Если у бабы чешется в другом месте, она покупает мужа. Морин громко, сдавленно вскрикнула и с плачем выбежала. Аж пол задрожал. Рико, опешив, засеменил вслед. Он ломал руки. Сколлей не то что покраснел - побагровел. Мне уж казалось - я прямо-таки ждал этого, - что у него вот-вот мозги из ушей брызнут. Я уже видел это выражение безумной муки в сумерках у ресторана Ингландера. Пусть он был обыкновенный бандит, но я его тогда пожалел. И вы бы пожалели. Когда он заговорил опять, голос его был очень тих - почти мягок. - Что еще? Малютка грек дрогнул. Его голос срывался от страха: - Пожалуйста, не убивайте меня, мистер Сколлей! Моя жена - ее Грек забрал! Я не хотел ничего говорить! Он взял мою жену, он ее... - Я тебя не трону, - еще спокойнее произнес Сколлей. - Только 1 2 3 4 5 6 7
- -
|
|