|
|
|
|
- -
могилу. Он был в чем-то сентиментальным, но он был не из
таких, кто из-за своей сентиментальности был готов потерять хотя бы доллар.
Когда через год появился человек по имени Беккер и предложил купить колеса
"Крессуэлла", с шинами и со всем остальным, так как они подходили по размеру
к его машине, Мак-Катчен содрал с него двадцать долларов как нечего делать.
Обратите внимание на то, что к тому времени его состояние перевалило за
миллион долларов. Он также велел Бейкеру поставить грузовик на вкопанные в
землю бревна. Он сказал, что ему не хотелось бы проезжать мимо и видеть, как
его грузовик все глубже и глубже погружается в землю, словно какой-нибудь
бесхозный хлам. Бейкер сделал это. Через год "Крессуэлл" сполз с бревен и
придавил Мак-Катчена
до смерти. Старики с удовольствием рассказывали эту историю, неизменно
выражая в конце надежду, что Мак-Катчен хорошо повеселился на те двадцать
долларов, которые он получил за колеса.
Я вырос в Касл Роке. Когда я родился, мой отец работал на Шенка и
Мак-Катчена уже почти десять лет, и грузовик, перешедший к дяде Отто вместе
со всем другим имуществом Мак-Катчена, был вехой в моей жизни. Моя мама
покупала продукты в магазине Уоррена в Бриджтоне. Туда надо было добираться
по шоссе Блек Хенри. Каждый раз, когда мы отправлялись, я смотрел на
грузовик, возвышавшийся в поле на фоне Белых гор. Он уже не был подперт
бревнами - дядя Отто сказал, что одного несчастного случая достаточно - но
сама мысль о связанном с ним происшествии уже внушала мальчику в коротких
штанишках непреодолимый ужас.
Он стоял там летом на склоне, окруженном с трех сторон дубами и вязами,
стоявшими на границе поля, словно факельщики. Он стоял там зимой, окруженный
14 сугробами, доходившими иногда до его выпуклых фар, так, что грузовик
делался похожим на мастодонта, увязающего в зыбучих песках. Весной, когда
поле превращалось в настоящее болото из мартовской грязи, и было непонятно,
как он не утонет в нем. Если бы не подпирающий его хребет солидного валуна,
так бы оно, наверное, и случилось. Времена года менялись, года шли, а он
оставался на месте, месте.
Мне даже раз пришлось побывать внутри. Однажды отец остановился на
обочине (мы направлялись на Фрайбургскую ярмарку), взял меня за руку и повел
в поле. Мне кажется, это было в 1960 или в 1961 году. Я смертельно боялся
грузовика. Я слышал истории о том, как он скатился с бревен и раздавил
дядиного компаньона. Я слышал все эти россказни в парикмахерской,
спрятавшись за журналом "Лайф", который я не в силах был читать, и слушая,
как мужчины говорили о том, как его раздавило и о своих надеждах, что
старина Джорджи хорошо повеселился на двадцать долларов, вырученных от
продажи колес. Один из них - по-моему, это был Билли Додд, отец чокнутого
Фрэнка - сказал, что Мак-Катчен выглядел как "тыква, лопнувшая под
тракторным колесом". Это видение преследовало меня месяцами... но моему отцу
это, конечно, было невдомек.
Отец подумал, что мне понравится забраться в кабину старого грузовика.
Он заметил, как я смотрю на него каждый раз, когда мы проезжаем мимо, и, как
мне кажется, принял мой ужас за восхищение.
Я помню сумрачный запах ветра, немного горький, немного резкий. Я помню
серебристый отлив сухой травы. Я помню шорох наших шагов, но лучше всего я
помню нависающий надо мной самосвал, вырастающий все больше и больше, оскал
его радиатора, кроваво-красный цвет краски, затуманенный взор ветрового
стекла. Я помню, как меня захлестнула волна страха, еще более сумрачная и
холодная, чем осенний ветер, когда отец взял меня подмышки и посадил меня в
кабину: "Поезжай на ней в Портленд, Квентин, ну же, заводи!" Я помню, как
ветер, омывал мое лицо, пока отец поднимал меня вверх, и как затем его
чистый запах сменился запахами масла потрескавшейся кожи, мышиного помета
и... я готов поручиться... крови. Я помню, как я пытался удержать слезы,
пока отец стоял и улыбался мне, уверенный в том, что доставляет мне
волнующее переживание. И так оно и было на самом деле, но не так, как он
себе это представлял. Я понял с абсолютной ясностью, что сейчас он отойдет
или по крайней мере отвернется, и тогда грузовик сожрет меня,
просто-напросто сожрет меня живьем. А потом выплюнет меня пережеванным,
изломанным и... и словно бы лопнувшим. Как тыква под тракторным колесом.
Я начал плакать, и мой отец, лучший из всех, спустил меня вниз,
успокоил меня и отнес назад к машине.
Он нес меня на руках, и через
1 2 3 4 5 6 7 8 9
- -
|
|
