|
|
|
|
- -
что-то
на землю прямо перед носом грузовика, где Мак-Катчен обязательно должен был
увидеть эту вещь.
Какую вещь? Я не знаю. Что-нибудь яркое. Бриллиант? Или всего лишь
осколок стекла? Это не имеет значения. Она вспыхивает и сияет на солнце.
Возможно, Мак-Катчен замечает ее. Если же нет, то будьте уверены, что дядя
Отто обратит его внимание на нее. Что это там такое? - спрашивает он,
указывая пальцем. Не знаю, - говорит Мак-Катчен и торопится взглянуть.
Мак-Катчен опускается на колени прямо перед "Крессуэллом", наподобие
этих козлов-арабов, которые молятся своему Аллаху, и пытается выковырять эту
вещь из земли. В это время дядя небрежно прогуливается и подходит к
грузовику сзади. Один мощный толчок, и он расплющивает Мак-Катчена,
Мак-Катчен лопается, как тыква.
По моим подозрениям, он был слишком законченным пиратом в душе, чтоб
умереть мгновенно. Воображение подсказывает мне, как он лежит, придавленный
носом грузовика, и кровь течет у него из носа, изо рта и из ушей. Лицо его
бело, как бумага, глаза потемнели, он просит дядю помочь ему, помочь
побыстрее. Просит... затем умоляет... и наконец проклинает моего дядю,
обещая, что достанет его хоть из-под земли и покончит с ним. А мой дядя
стоит и смотрит, засунув руки в карманы, ожидая, когда все будет кончено.
Вскоре после смерти Мак-Катчена мой дядя стал вести себя так, что
завсегдатаи парикмахерской сначала назвали это странным, потом ненормальным,
а потом чертовски загадочным. То, что сделало его сумасшедшим, "как
дерьмовая крыса", пользуясь жаргоном парикмахерской, проявилось потом в
полной мере, но, похоже, ни у кого нет сомнений, что начались его странности
примерно в то же время, когда умер Джордж Мак-Катчен.
В 1965 году дядя Отто построил небольшой однокомнатный дом через дорогу
от грузовика. Много было разговоров о том, что старина Отто Шенк собирается
устроить там, у Троицына холма рядом с шоссе, но когда выяснилось, что это -
подарок городу, новое здание школы, которую он просил назвать в честь его
покойного
компаньона, всеобщему удивлению не было предела. Городские власти Касл
Рока были поражены. Впрочем, поражены были все. Почти все в Касл Роке в свое
время ходили примерно в такие же однокомнатные школы (или думали, что
ходили, а это примерно то же самое). Но к 1965 году ни одной однокомнатной
школы в Касл Роке не осталось. Последняя из них, школа Касл Ридж, закрылась
около года назад. К тому времени в городе была выстроена на окраине
начальная школа из стекла и шлакоблоков, а на Карбайн-стрит была открыта
прекрасная новая средняя школа. В результате своего эксцентричного
предложения дядя Отто преодолел одним прыжком расстояние между "странным" и
"чертовски загадочным".
Власти послали ему письмо (никто не осмелился увидеться с ним лично), в
котором поблагодарили его и выразили надежду, что он будет также заботиться
о нуждах города и в будущем, но отклонили однокомнатную школу под предлогом,
что в городе и так уже вполне достаточно школ. Дядя Отто впал во все
возрастающее бешенство. "Заботиться о нуждах города в будущем?"- кричал он
моему отцу. Ну что ж, он позаботится о них, но не так, как им бы того
хотелось. Он не вчера родился. Он может отличить ястреба от ручной пилы. И
если они собираются соревноваться с ним в том, кто ссыт дальше, то он
покажет им, что может ссать как хорек, выдувший бочонок пива.
"Что же ты собираешься делать?" - спросил его мой отец. Они сидели за
столом на кухне у нас дома. Моя мать ушла с шитьем наверх. Она говорила, что
ей не нравится дядя Отто. Она говорила, что от него воняет, как от человека,
принимающего ванну раз в месяц. "И это богатый человек", - всегда добавляла
она с презрением. Мне кажется, его запах ей действительно не нравился, но
дело было не только в этом. Дело было в том, что она боялась его. В 1965
году дядя Отто стал выглядеть "чертовски загадочно", да и действовать стал
таким же образом. Он расхаживал по городу в зеленых рабочих брюках на
подтяжках, в байковой нижней рубахе и больших желтых ботинках. Глаза его
устремлялись в непонятном направлении, когда он говорил.
"Что?"
"Что ты собираешься делать с этим домом теперь?"
"Я буду жить в этой сучьей дыре", - отрезал дядя Отто и привел свое
намерение в исполнение.
История последних лет его жизни не займет много времени. Он страдал от
того мрачного вида душевной болезни, о котором так часто пишут
1 2 3 4 5 6 7 8 9
- -
|
|
