|
|
|
- -
- Она поймала его взгляд, глаза у нее так и светились. - Совсем не похоже. Проверим? Пряно пахло сеном. Время застыло. Грубость армейского одеяла, гладкость ее кожи, ее нагота... Он вошел в нее, как входят в старый, не до конца забытый сон. - Джонни... о боже... - В голосе нарастающее возбуждение. Ускоряющийся танец бедер. Слова откуда-то издалека. Ее волосы обжигали ему плечо и грудь. Он зарылся в них с головой, потерялся в этом полумраке. Время застыло. Запах сена. Одеяло грубой выделки. Старый сарай, слегка поскрипывающий, как оснастка корабля, на осеннем ветру. Слабый свет пробивается сквозь щели в потолке, расслаиваясь на десятки солнечных нитей, в которых пляшут частички мякины. Пляшут, кружатся. Она выкрикнула. В какой-то миг она выкрикнула его имя, еще раз, и еще, и еще - как будто заклинала. Ее ноготки вдруг вонзились в него. Вот и откупорено старое вино, вино прекрасного урожая. Потом они сидели у окна, смотрели во двор. Сара набросила платье на голое тело и ненадолго оставила его одного. Он сидел, ни о чем не думая, достаточно было и того, что он видит, как она появилась в другом оконце и направилась через двор к крыльцу. Она наклонилась над детской кроваткой, поправила одеяла. Когда она возвращалась, ветер развевал ее волосы, ловил за подол платья. - Он поспит еще полчасика, - сказала она. - Правда? - улыбнулся Джонни. - Я, пожалуй, тоже посплю. Она провела босой ногой, одними пальцами, по его животу. - Только попробуй. И все повторилось, только на этот раз она сидела, почти в молитвенной позе, - голова склоненная, волосы закрывают лицо... И вот все кончено.
- Сара... - Нет, Джонни. Не говори ничего. Пора. - Я только хотел сказать, какая ты красивая. - Правда? - Правда, - ласково сказал он. - Милая Сара. - Мы все вернули? - спросила она. Джонни улыбнулся. - Мы сделали все, что могли.
Вернувшись домой из Уэстбрука, Герберт как будто не удивился, увидев Сару. Он поздоровался с ней, повозился с ребенком и упрекнул Сару за то, что не приезжала с сыном раньше. - У него ваши волосы и цвет лица, - сказал Герберт. - Думаю, что и глаза будут такие же, когда перестанут меняться. - Лишь бы умом пошел в отца, - сказала Сара. Она надела передник поверх голубого шерстяного платья. Солнце садилось. Еще минут двадцать, и будет совсем темно. - Вообще-то стряпней у нас занимается Джонни, - сказал Герберт. - Разве ее остановишь? Пришлось уступить силе. - Может, оно и лучше, - сказал Герберт. - А то от тебя, кроме франко-американских спагетти, ничего не дождешься. Джонни швырнул в отца журналом, и Денни залился высоким, пронзительным смехом, который отдавался во всех уголках дома. НЕУЖЕЛИ ОТЕЦ ВСЕ ПОНЯЛ? - спрашивал себя Джонни. У меня, наверно, это на лице написано. Потом, когда в чуланчике отец искал коробку со старыми игрушками Джонни, которые Герберт не позволил Вере раздаривать, Джонни решил: НАВЕРНОЕ, ОН ПОНИМАЕТ. Они ужинали. Герберт спросил Сару, что делает Уолт в Вашингтоне, и она ответила, что муж отправился на конференцию по поводу земель, которые индейцы требуют обратно; на таких совещаниях, сказала она, республиканцы в основном выясняют, куда дует ветер. - Большинство политиков, с которыми Уолт встречается, уверены, что, если в будущем году выдвинут Рейгана вместо Форда, это будет означать смерть партии, - сказала Сара. - А если Великая старая партия умрет, то Уолт не сможет баллотироваться на место Билла Коэна в семьдесят <<< 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 >>>
- -
|
|