|
|
|
|
- -
он встретится с шерифом. Но ведь нет никакой гарантии,
что он сможет ему помочь. Даже, предположим, он сможет. Предположим, он
подаст ему убийцу на тарелочке с голубой каемочкой. Повторится больничная
пресс-конференция - тот же цирк, только возведенный в чудовищную степень.
Сквозь головную боль начала пробиваться навязчивая песенка, скорее
какие-то ее звонкие обрывки. Эту песенку пели в воскресной школе в раннем
детстве: "Огонек в моей груди... ты свети, всегда свети... огонек в моей
груди... ты свети, всегда свети... ты свети, свети, свети..."
Он поднял трубку и набрал служебный номер Вейзака. Сейчас, после
пяти, это почти безопасно. Вейзак уже ушел с работы, а свой домашний номер
знаменитые неврологи в справочники не дают. После шести или семи длинных
гудков Джонни собирался уже положить трубку, но тут Сэм ответил:
- Да? Алло?
- Сэм?
- Джон Смит? - В голосе Сэма, несомненно, звучало удовольствие, но в
то же время и какое-то беспокойство.
- Да, это я.
- Как вам нравится эта погодка? - спросил Вейзак, пожалуй, чересчур
уж бодро. - У вас идет снег?
- Да.
- Здесь он начался всего час назад. Говорят... Джон? Вы звоните из-за
шерифа? Вы расстроены?
- Да, я разговаривал с шерифом, - сказал Джонни, - и хочу знать, что,
собственно произошло. Почему вы дали ему мой телефон? Почему не обратились
ко мне и не сказали, что вам нужно... почему вообще не связались сначала
со мной и не спросили моего согласия?
Вейзак вздохнул.
- Джонни, я бы мог вам соврать, но не буду. Я не обратился к вам,
потому что боялся, что вы откажетесь. И не позвонил вам после разговора с
шерифом, потому что он поднял меня на смех. Если человек смеется над моим
предложением, я заключаю, что оно отвергнуто.
Джонни потер свободной рукой висок и закрыл глаза.
- Но почему, Сэм? Вы же знаете, как я к этому отношусь. Вы сами
говорили, чтобы я не высовывался, пока не утихнут слухи. Это ваши слова.
- Все дело в газетной заметке, - признался Сэм. - Я сказал себе:
Джонни живет в тех краях. И еще я сказал себе: пять убитых женщин. Пять. -
Вейзак был явно смущен, он говорил медленно, с остановками. И от этого
Джонни стало не по себе. Он уже жалел, что позвонил ему. - Две девочки.
Молодая мать. Учительница младших классов, любившая Браунинга. Предельно
банальная история, правда? Настолько банальная, что из нее, пожалуй, даже
нельзя состряпать фильма или передачи для телевидения. И тем не менее все
правда. Особенно мне жаль учительницу. Засунули в трубу, как мешок с
отходами...
- Ваши фантазии по этому поводу и угрызения совести меня не
интересуют. Вы не имеете права, черт возьми... - прохрипел Джонни.
- Вероятно, нет.
- Никаких "вероятно"!
- Джонни, как вы себя чувствуете? У вас такой голос...
- Хорошо! - выкрикнул Джон.
- Судя по голосу, не очень.
- У меня жутко болит голова, что тут удивительного. Ради Христа,
оставьте меня в покое. Когда я сказал вам о матери, вы ведь не позвонили
ей. Вы сказали...
- Я сказал, что кое-что лучше потерять, чем найти. Но это не всегда
так, Джонни. У преступника, кто бы он ни был, чудовищно изломанная
психика. Он способен покончить с собой. Вероятно, когда убийства на два
года прекратились, полиция так и решила. Но у маниакально-депрессивных
личностей иногда бывают длительные периоды затишья - так называемое "плато
нормальности", - после чего снова возобновляются перепады настроений. Он
мог покончить с собой после убийства учительницы в прошлом месяце. Но если
он жив, что тогда? Он может убить еще женщину. Или двух. Или четырех.
Или...
<<< 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 >>>
- -
|
|
