|
|
|
|
- -
Удивились. Забеспокоились.
- Но если вы хотите взять у меня анализы без постановления суда, -
продолжал Эдди, - то пускай тот, кто будет брать, захватит побольше
шприцов и флакончиков, потому что будь я проклят, если стану отдуваться
один. Я требую, чтобы сюда пришел представитель федеральной полиции, и я
требую, чтобы каждый из вас сдал те же гадские анализы, что и я, и чтобы
на каждом флакончике были написаны ваши фамилии и номера удостоверений
личности, и я требую, чтобы они были переданы этому представителю на
хранение. И на что бы вы ни делали анализ мне - на кокаин, героин, беньки
[бензедрин], да на что хотите - я требую, чтобы те же самые анализы делали
и с вашими образцами. А потом чтобы результаты передали моему адвокату.
- Это ж надо, ТВОЕМУ АДВОКАТУ, - воскликнул один из них. - Со всеми
вами, засранцами, всегда этим кончается, правда, Эдди? Вы будете иметь
дело с моим АДВОКАТОМ. Я на вас моего АДВОКАТА напущу. Мне от этой
хреновни блевать хочется.
- Собственно говоря, в данный момент адвоката у меня нет, - сказал
Эдди, и это была правда. - Я не думал, что мне понадобится адвокат. Но вы
меня заставили передумать. Вы ничего не нашли, потому что у меня и нет
ничего, но ведь рок-н-ролл никогда не кончается, так? Хотите, значит,
чтобы я плясал под вашу дудку? Отлично. Буду плясать. Только не один. Вам,
мужики, тоже придется плясать.
Наступило тяжелое, напряженное молчание.
- Мистер Дийн, я хочу вас попросить, снимите, пожалуйста, трусы еще
раз, - сказал один из них. Этот был старше остальных. Этот, судя по виду,
был их начальником. Эдди подумал, что, может быть - не точно, но может
быть - этот, наконец, догадался, где могут быть свежие следы. До сих пор
они там не смотрели. Руки, плечи, ноги... но не там. Слишком они были
уверены, что дело в шляпе.
- Мне надоело снимать трусы, спускать трусы, жрать дерьмо, - сказал
Эдди. - Хватит. Позовите сюда, кого следует, и будем делать всем анализ
крови - или я ухожу. Ну? Что вы предпочитаете?
Опять такое же молчание. И, когда они начали переглядываться, Эдди
понял, что победил.
Мы победили, - поправился он. - Как тебя зовут, парень?
Роланд. А тебя - Эдди. Эдди Дийн.
Ты хорошо умеешь слушать.
Слушать и наблюдать.
- Отдайте ему его одежду, - очень недовольным тоном сказал старший.
Он взглянул на Эдди. - Я не знаю, что у вас было и куда вы его дели, но я
вас предупреждаю: мы это выясним.
Старый хрен оглядел его с ног до головы.
- Вот вы здесь сидите. Сидите и чуть ли не ухмыляетесь. От того, что
вы говорите, меня не тошнит. А тошнит меня от того, что вы такое.
- Так это вас тошнит от меня?
- Именно так.
- Вот это да, - сказал Эдди. - Вот это мне нравится. Я здесь сижу, в
этой комнатенке, в одном исподнем, а вокруг меня - семеро мужиков при
пушках, и вас от меня тошнит? Ну, мил-человек, проблема у вас серьезная.
Эдди шагнул к нему. Секунду таможенник держался, но потом что-то в
глазах Эдди - какой-то сумасшедший цвет, казалось, наполовину карий,
наполовину голубой - заставил его против воли отступить.
- ДА ПУСТОЙ Я! ПУСТОЙ, ЯСНО?! - заорал Эдди. - И ОТВАЛИТЕ ОТ МЕНЯ,
НУ! ОТВАЛИТЕ НА ХРЕН! ОТВЯЖИТЕСЬ!
Опять - молчание. Потом старший повернулся к Эдди спиной и закричал
на кого-то: "Вы что, не слышали, что я сказал? Принесите его одежду!"
Тем дело и кончилось.
- Вы думаете, что за нами хвост? - спросил таксист. Похоже, ему было
смешно.
Эдди повернулся вперед.
- Почему вы так решили?
- Вы все смотрите в заднее окно.
- Я не думаю, что за нами хвост, - ответил Эдди. Это была чистая
правда. Он этого не думал, он увидел хвосты в первый же раз, как
обернулся. Хвосты, а не хвост. Ему незачем было оборачиваться, чтобы вновь
и вновь убеждаться в их присутствии. В этот поздний послеполуденный час
майского дня потерять такси, в котором ехал Эдди, было бы затруднительно
даже амбулаторным пациентам лечебницы для умственно отсталых: машин на
Лонг-Айлендской Эстакаде почти не было. - Я просто изучаю дорожное
движение, только и всего.
- Ах, вон что, - сказал таксист. В некоторых кругах столь странное
заявление вызвало бы расспросы, но нью-йоркские таксисты редко задают
вопросы; вместо этого они высказываются сами - категорически и, как
правило, величественным тоном. Большая часть этих высказываний начинается
фразой: "Уж этот город!", точно эти слова - религиозная формула,
произносимая перед началом проповеди...
<<< 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 >>>
- -
|
|
