|
|
|
|
- -
под этим жутким небом.
Чувствует, как горит тело Катберта, чувствует его предсмертную дрожь. И
все-таки он смеется. Берт все-таки смеется.
- Хорошо, - хрипит Роланд, оглядывая своих оставшихся соратников. - Мы
их атакуем. Никого не щадить.
- Нет, никого не щадить, абсолютно никого, - говорит Катберт.
- И мы не примем их капитуляцию, если они попытаются сдаться.
- Ни при каких обстоятельствах, - соглашается Катберт, давясь от смеха.
- Даже если все две тысячи человек поднимут руки.
- Тогда дуй в этот гребаный рог!
Катберт подносит рог к окровавленным губам, и выдыхает в него весь
запас воздуха в легких. Звук рога перекрывает грохот выстрелов, а когда
через минуту (может, через пять, через десять, время не имеет значения в
этой последней битве) рог выпадает из пальцев Катберта, Роланд оставляет его
лежать в пыли. В горе и жажде крови он напрочь забывает про рог Эльда.
- А теперь, друзья мои... хайл!
- Хайл! - кричит дюжина голосов под раскаленным солнцем. Это их смерть,
смерть Гилеада, смерть всего, но его это более не волнует. Знакомая красная
ярость, сравнимая с безумием, застилающая разум, топит в себе все мысли.
"Один последний раз, - думает он. - Пусть будет так".
- Ко мне! - кричит Роланд из Гилеада. - Вперед! За Башню!
- За Башню! - повторяет Катберт за его спиной. В одной руке, поднятой к
небу, он держит рог Эльда, во второй - револьвер.
- Пленных не брать! - кричит Роланд. - ПЛЕННЫХ НЕ БРАТЬ!
Они мчатся вперед, на орду Гриссома, море синих лиц, он и Катберт
впереди, минуют первые каменные серо-черные лица, стрелы и пули свистят
вкруг них, и тут слышатся колокольца. Мелодия, прекрасней которой не бывает.
Чудесные звуки, от которых едва не разрывается сердце.
"Только не сейчас, - думает он. - Только не сейчас. Позволь мне довести
до конца эту атаку, бок о бок с другом, и наконец-то обрести покой.
Пожалуйста".
Он ищет руку Катберта. На какое-то мгновение чувствует прикосновение
липких от крови пальцев друга, там, на Иерихонском Холме, где оборвалось его
храброе, полное смеха существование... а потом пальцы, коснувшиеся его,
исчезают. Вернее, его пальцы проходят сквозь пальцы Берта. Он падает,
падает, мир темнеет, он падает, колокольца бьют, каммен играет ("Похоже на
гавайскую мелодию, не так ли?") и он падает, Иерихонского Холма уже нет,
рога Эльда нет, только темнота и красные буквы в темноте, некоторые - буквы
ВЫСОКОГО СЛОГА, их достаточно много, чтобы он мог прочесть, что они говорят,
а говорят они...
Светилась надпись: "СТОЙТЕ". Роланд видел, что люди переходили улицу,
несмотря на запрет. Бросали быстрый взгляд в сторону приближающихся
автомобилей, а потом ступали на мостовую. Один такой мужчина решил пересечь
улицу буквально перед бампером желтого такси. Водитель нажал на клаксон,
вывернул руль. А пешеход что-то прокричал, а потом вскинул руку с
выставленным средним пальцем и помахал вслед удаляющемуся такси. Роланд
решил, что едва ли этот жест является пожеланием долгих дней и приятных
ночей.
В Нью-Йорке стояла ночь, и хотя людей на улице хватало, никого из
своего ка-тета Роланд не увидел. Такого развития событий, Роланд в этом
честно себе признался, он не ожидал. Никак не мог предположить, что окажется
тем единственным, кто попадет в Нью-Йорк. Не Эдди, а он. И куда же, о боги,
ему иди? И что он должен сделать, когда доберется до цели?
"Помни собственный совет, который ты им дал, - сказал он себе. -
"Оказавшись в Нью-Йорке в одиночестве, оставайтесь на месте".
Но сие означало, что он должен стоять столбом... он посмотрел на
зеленый для пешеходов сигнал светофора... на углу Второй авеню и Пятьдесят
четвертой улицы, где красная надпись "СТОЙТЕ" сменилась на белую "ИДИТЕ",
чтобы через короткий промежуток времени сновь стать красной.
Пока он над этим раздумывал, за спиной раздался голос, пронзительный,
вибрирующий от счастья: "Роланд! Сладенький! Повернись и посмотри на меня!
Посмотри на меня внимательно!"
Роланд повернулся, уже зная, что увидит, но все равно улыбаясь. Это
ужасно, вновь пережить день на Иерихонском Холме, но тут он получил мощный
заряд положительных эмоций: по Пятьдесят четвертой улице к нему спешила
Сюзанна Дин, смеясь и плача от радости, с распростертыми руками.
- Мои ноги! - она кричала во всю мощь легких. - Мои ноги! Мои ноги
снова
<<< 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 >>>
- -
|
|
