|
|
|
|
- -
головой. Затем
приседает на корточки и сует руки под нее.
- Не бойся, я тебя не обижу, - успокаивает он, опускаясь на колени и
поднимая с пола. - Не изображай трусиху.
- Кровь, - шепчет она, вспоминая, что во время разговора по телефону он
заверял того, с кем беседовал, что не будет ее трогать с места, конечно, не
будет.
- Да, я знаю, - откликается он, но без всякого интереса. Затем
оглядывает комнату, решая, где же должен был произойти несчастный случай, -
она знает все его мысли так же точно, как если бы он рассуждал вслух, -
Ничего страшного, перестанет. Сейчас приедет скорая, и врачи остановят
кровотечение.
"Но смогут ли они предотвратить выкидыш?" - мысленно кричит она, и ей
не приходит в голову, что если она может читать его мысли, то и он,
вероятно, обладает той же способностью. Рози не замечает, как он изучающе
глядит на нее. И снова, в который раз она позволяет себе услышать следующую
мысль. - "Я ненавижу тебя. Ненавижу".
Он несет ее в противоположный конец комнаты к лестнице, ведущей на
второй этаж дома. Опускается на колени и усаживает у начала лестницы.
- Тебе удобно? - сочувственно интересуется он. Она закрывает глаза. Она
больше не может смотреть на него, по крайней мере сейчас. И чувствует, что
вот-вот сойдет с ума.
- Ну и хорошо, - говорит он, словно жена ответила на его вопрос, и
когда она снова открывает глаза, то видит, что он, как с ним нередко бывает,
опять в состоянии полной отстраненности. Как будто разум его вдруг
улетучился, оставив тело.
"Будь у меня нож, я бы его зарезала", - думает она... и опять это не та
мысль, которую она позволяет себе услышать хоть краешком мозга, а тем более
задуматься над нею. Это лишь глубокое эхо, возможно, лишь отголосок безумия
ее мужа, такой же тихий, как взмах крыла летучей мыши в темной пещере.
Внезапно его лицо снова оживает и он встает; колени издают слабый
хруст. Опускает взгляд на рубашку, проверяя, не осталось ли на ней следов
крови. Рубашка чиста. Смотрит в угол, откуда унес ее. Там {есть} кровь,
несколько четких круглых капель и размазанных пятен. Она чувствует, что
кровь продолжает течь, теперь уже сильнее и быстрее; чувствует, как кровь
заливает ее и пропитывает нездоровым теплом, которое почему-то кажется
жадным. Кровь {хлещет}, словно желая вынести с собой чужака, поселившегося в
крошечной квартирке ее чрева. У нее возникает ощущение - Господи, до чего же
кошмарная мысль! - что даже ее собственная кровь взяла сторону мужа... как
бы безумно это ни выглядело.
Он снова скрывается в кухне и не возвращается в гостиную примерно пять
минут. Она слышит, как он переходит с места на место и передвигает предметы.
В этот момент происходит выкидыш; боль вспыхивает ярким горящим крестом, а
затем резко ослабевает, словно выходя с потоком булькающей жидкости, которую
не только ощущает, но и слышит. Неожиданно ей кажется, что она сидит в ванне
с горячей вязкой жидкостью. Словно в кровавой подливке.
Его вытянутая тень снова появляется в проеме двери. Он открывает
холодильник, закрывает его, затем распахивается и захлопывается дверца шкафа
(по слабому скрипу она понимает, что это шкаф под раковиной). Слышен шум
бегущей в раковину воды, потом он начинает напевать- кажется, это "Когда
мужчина любит женщину", - в тот миг, когда из нее выходит нерожденный
ребенок.
Норман снова вырастает в дверном проеме, и она видит, что держит в руке
бутерброд
- ну конечно, ведь до сих пор не ужинал и, должно быть, голоден, - а в
другой сжимает влажную тряпку из корзины в шкафу под раковиной. Приседает в
углу, куда она заползла после того, как муж вырвал у нее из рук книжку, а
потом нанес три коротких жестких
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>>
- -
|
|
