|
|
|
|
- -
неотъемлемую составную часть замужества, не более. Наверное,
миллионам женщин приходится гораздо хуже. Тысячам в одном только их городе.
Так, во всяком случае, считала она до настоящего момента.
Она глядела на капельку крови на пододеяльнике, чувствуя, как в голове
начинает пульсировать непривычное озлобление, чувствуя что-то еще, легкое
иголочно-булавочное покалывание кожи, не осознавая, что такие ощущения
испытывает человек, пробудившийся после долгого сна.
У ее половины кровати стояло кресло-качалка из гнутого дерева. Она
почему-то всегда называла его в мыслях креслом Винни-Пуха, не зная, откуда
взялось это название. Она отступила на шаг назад, к креслу, не сводя глаз с
крошечного пятнышка крови, испачкавшей белоснежный пододеяльник, и села.
Просидела в кресле Виини-Пуха минут пять и вдруг подпрыгнула от нарушившего
тишину в комнате голоса, не сообразив, что это ее же собственный голос.
- Если так будет продолжаться и дальше, он убьет меня, - произнесла
она, и преодолев мимолетное оцепенение, подумала, что вращается в капельке
крови - крошечной частичке себя, но уже умершей, - капле крови, которая
тайком выползла среди ночи из носа и умерла здесь, на постели.
Появившийся неведомо откуда ответ прозвучал в голове и оказался гораздо
ужаснее, чем то предположение, которое она высказала вслух.
"А что, если не убьет? Ты когда-нибудь задумывалась над этим? Он ведь
может и не убить тебя".
3
Конечно же, она {никогда} об этом не думала. Мысль о том, что в один
прекрасный день он ударит ее слишком сильно или попадет не в то место,
приходила ей в голову, но только она не представляла, что может {выжить}.
Зуд в мышцах и суставах усилился. Обычно она просто сидела в кресле
Винни-Пуха, сложив руки на коленях, и смотрела через дверь ванной на свое
отражение в зеркале, но сегодня она начала раскачиваться, толкая кресло
короткими порывистыми движениями. Чувствовала, что {должна} раскачиваться,
зуд и покалывание в мышцах {требовали}, чтобы она раскачивалась. Последнее,
что ей хотелось бы сейчас - это смотреть в зеркало на свое отражение и
радоваться, что припухлость носа почти незаметна.
"Подойди ко мне поближе, дорогая. Я хочу поговорить с тобой".
Четырнадцать лет такой жизни. Сто шестьдесят месяцев такой жизни,
начавшейся с момента, когда он дернул за волосы и впился зубами в плечо за
то, что вечером после церемонии бракосочетания слишком сильно хлопнула
дверью. Один выкидыш. Одно сломанное ребро. Одно почти пробитое легкое. Тот
ужас, который он сотворил с ней с помощью теннисной ракетки. Старые
отметины, разбросанные по всему телу, которых не видно под одеждой. Большей
частью следы укусов. Норман обожал кусаться. Сначала она старалась убедить
себя, что укусы составляют часть любовной прелюдии. Даже странно думать: что
когда-то она была такой юной и наивной. "Иди-ка ко мне - я хочу поговорить с
тобой начистоту".
Внезапно она поняла, чем вызван зуд, который теперь распространился по
всему телу. Она чувствовала злость, охватывающую {ярость}, и вслед за
пониманием пришло удивление.
"Убирайся отсюда, - неожиданно посоветовала потаенная часть сознания. -
Убирайся прямо сейчас; сию же минуту. Не задерживайся даже для того, чтобы
пройтись расческой по волосам. Просто уходи".
- Но это же смешно, - произнесла она вслух: все быстрее и быстрее
раскачиваясь в кресле Винни-Пуха. Капелька крови на пододеяльнике прожигала
ей глаза. Отсюда она походила на точку под восклицательным знаком. - Это же
смешно. Куда мне податься?
"Куда угодно, лишь бы подальше от него, - парировал внутренний голос, -
Но ты должна сделать это немедленно, пока..."
Пока что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>>
- -
|
|
