|
|
|
- -
ртом, как рыба, выброшенная на берег. - Герберт придвинулся к сыну. - Доктору не до объяснений, но он спрашивал меня о каких-то "героических усилиях". Я ему ничего не стал говорить. Она по-своему согрешила, Джонни. Считала, что ей ведомы помыслы создателя. Поэтому никогда не вини себя за ее ошибку. - Слезы вновь навернулись на его глаза. Голос стал тверже: - Видит бог, я любил ее всю жизнь, но в последнее время все здорово осложнилось. Так что, наверное, это и к лучшему. - А к ней можно? - Да, она в конце коридора, тридцать пятая палата. Врачи знают, что ты можешь прийти, и она тоже. И вот еще что, Джонни. Что бы она ни говорила, соглашайся, не дай ей... умереть с мыслью, что все было напрасно. - Конечно. - Он помолчал. - Ты со мной? - Не сейчас. Попозже. Джонни кивнул и пошел по коридору. Свет на ночь был притушен. Сейчас то короткое мгновение в мягкой теплой ночи казалось ему невообразимо далеким, зато кошмарный сон в машине, наоборот, приблизился. Палата 35. Вера Элен Смит - сообщала маленькая карточка на двери. Знал ли он, что ее второе имя - Элен? Должен был бы, но знал ли? Он уже не мог вспомнить. Зато в памяти всплывало другое: как однажды в солнечный день на пляже Оулд Орчард она, улыбающаяся и веселая, принесла ему брикет мороженого, завернутый в носовой платок. Вспомнилось также, как они с матерью и отцом играли в карты на спички - позже, обуреваемая религиозными чувствами, она запретила карты в доме, даже криббидж. Джонни вспомнил и день, когда его ужалила пчела, и он, истошно вопя, прибежал к ней, а она поцеловала распухшее место, вытащила жало пинцетом и наложила на ранку тряпочку, смоченную в питьевой соде. Он толкнул дверь и вошел. Мать бесформенной грудой лежала на кровати, и Джонни подумал: ВОТ ТАК И Я ЛЕЖАЛ. Сестра считала пульс; услышав скрип двери, она повернулась, и тусклый коридорный свет скользнул по стеклам ее очков. - Вы - сын миссис Смит? - Да. - Джонни? - Голос был сухой и бесстрастный, в нем шелестела смерть, как шелестят камешки в пустой тыкве. От этого голоса - господи, спаси и помилуй! - у Джонни побежали мурашки по телу. Он подошел ближе. Левая половина лица матери превратилась в страшную маску. Рука на одеяле была похожа на клешню. ИНСУЛЬТ, подумал он. ТО, ЧТО СТАРИКИ НАЗЫВАЮТ УДАРОМ. ДА. ИМЕННО ТАКОЕ У НЕЕ ЛИЦО. БУДТО ЕЕ ХВАТИЛ ТЯЖЕЛЫЙ УДАР. - Это ты, Джон? - Я, мам. - Джонни? В самом деле ты? - Да, мам. Я до сих пор виню себя за его ошибку. - Слезы вновь навернулись на его глаза. Голявую клешню. - Мне нужен мой Джонни, - жалобно произнесла она. Сестра кинула на него сочувственный взгляд, а ему захотелось врезать ей кулаком по очкам. - Вы не оставите нас одних? - попросил он. - Я, знаете, не должна, пока... - Послушайте, это моя мать, и я хочу побыть с ней наедине, - сказал Джонни. - Понимаете? - Я... - Принеси мне соку, папочка, - охрипшим голосом выкрикнула мать. - Я, кажется, выпью целый литр! - Уйдете вы наконец или нет? - не выдержал Джонни. Его охватила глухая тоска, которая мешала ему сосредоточиться. Его словно увлекал в темноту какой-то водоворот. Сестра вышла. - Мам, - сказал он, садясь возле кровати. Его не оставляло странное ощущение двойственности, обратного хода времени. Сколько раз мать вот так сидела возле него, наверное, тоже держала его исхудалую руку и разговаривала с ним? <<< 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 >>>
- -
|
|